Собрание сочинений. Том 6
Шрифт:
Ведя в атаку батальон, был смертельно ранен другой детский писатель, тихий, скромный, глубоко штатский человек Михаил Гершензон. Погиб детский писатель Ивантер. Авторы книг о благородстве и моральной чистоте, они вели себя, как герои собственных книг.
В рукопашной схватке с немцами, в условиях окружения, погиб смертью героя Юрий Крымов, автор светлой книги «Танкер «Дербент». С оружием в руках нашел смерть украинец Олекса Десняк. В Севастополе попал в немецкие руки умный, знающий очеркист Хамадан. Он мог улететь из Севастополя, но не воспользовался этой возможностью и был потом расстрелян немцами, когда готовил побег из тюрьмы к партизанам. Молодой ленинградский прозаик Ганибесов попал в немецкий концлагерь и был зверски замучен немцами в Нюрнберге.
Не вернулись с войны Владимир Ставский, Борис Лапин и Захар Хацревин, прекрасные литераторы и замечательные военные корреспонденты. Они были опытными в делах войны работниками. За их плечами значился Халхин-Гол, а у Ставского еще и война с белофиннами, не говоря о войне гражданской.
По ним равнялись остальные. Удивлялись их оперативности, выносливости. А между тем Ставский еще не вполне оправился от ранений, полученных в 1939 году, а Хацревин был тяжело болен. Талантливый очеркист Михаил Сувинский, мечтавший написать историю строительства Ферганского канала, бросил все, чтобы уехать на фронт. Война изменила судьбы. Война продиктовала новые пути. Тот, кто хотел остаться в искусстве, знал, что его нет вне войны.
В 1943 году на Кавказском побережье погиб военный корреспондент флотской газеты Опошанский. В ту пору Советская Армия практиковала дерзкие десанты, о которых будут говорить, как о неслыханном проявлении массового сверхгеройства. «Нельзя писать о десантниках, не будучи с ними»», — сказал Опошанский. Это не было ни приказом сверху, ни позой самолюбия. Это было решением чистой совести.
Не дожил до победы и Петр Лидов, военный корреспондент «Правды», первый поведавший человечеству о подвиге Зои Космодемьянской.
Многих стойких большевиков, хороших солдат и талантливых журналистов потерял и коллектив «Красной звезды». Смертью героя погиб П. Огин, образцовый военный журналист, погибли П. Олендер, Лев Иш, К. Бельхин, Л. Вилкомир, А. Анохин — неутомимые летописцы солдатских подвигов.
Потери коснулись всех национальных отрядов советской литературы и журналистики. Дагестанец Эффенди Капиев, освобожденный от военной службы по болезни, добился все-таки отъезда на фронт. Он стал вольнонаемным сотрудником солдатской газеты и оказался одним из самых мужественных и храбрых военных корреспондентов. Смерть настигла его не на поле сражения, а на операционном столе, но это была военная смерть, смерть солдата, отдавшего войне все свои силы.
Родина отличила званием Героя Советского Союза погибших поэтов-воинов Хусена Андрухаева и Якова Чапичева.
Не с грустью склоняем мы головы над могилами павших товарищей, а с гордостью. Не печальный траурный марш разносится в их память, а звуки торжественной славы, утверждающей нашу жизнь.
Великая Отечественная война создала подвигами погибших новые героические традиции советской печати. Накоплен богатейший опыт. Нигде и никогда художественное слово не играло такой выдающейся роли в войне, как в Советской Армии, и отныне нельзя представить боевую операцию без участия в ней представителей нового, чрезвычайно могущественного и чисто советского рода войск — печати.
Газета на войне теперь необходима, как автомат, как граната, она тот обязательный паек духовной пищи, тот неприкосновенный запас бодрости, без которого советский солдат не обходился в самые безрадостные часы тяжелых боевых испытаний. На фронте, на переднем крае, в тылу у немцев, в партизанских отрядах, в госпиталях, в воздухе на самолетах и в глубинах морей на подводных лодках — везде и всюду сопровождала советского воина его газета. Родились самые крохотные газеты — «Боевые листки», ротные органы славы и боевого опыта. Они заполнялись руками агитаторов в ходе сражения. Их темой был бой, люди боя. Авторы, герои и читатели этих листков создавали и прочитывали их ползком, под огнем врага, иной раз за секунду до своей гибели.
Великолепный, вполне оправдавший себя в войне опыт советской военной печати не был бы накоплен без отваги и доблести самих работников слова.
Жертвы, понесенные советской литературой и журналистикой, утвердили в нашем солдате и во всем нашем народе веру в слово советского художника и приучили к мысли, что наше советское искусство — боевое искусство, и что оно смело идет вперед вместе с народом, его породившим.
Вечная же память тем, кто сложил свои жизни, добывая славу родине и честь своему оружию.
Будем гордиться ими!
1947
Свет над миром
Шесть лет тому назад гитлеровские орды напали на Советский Союз. Наша страна была поставлена перед тяжелыми испытаниями.
Жить или погибнуть? Жить! — сказали двести миллионов сердец.
А орды Гитлера были уже на советской земле, пылали города и села, стальная лавина немецких танков мяла хлеба Украины и Белоруссии. Грозный тевтонский меч с огромной силой был занесен над нами.
Шла борьба в неслыханно быстрых темпах. Но, еще не достигнув подмосковной зоны, Кейтель растерянно сказал: «Война с Россией — это такая война, которую знаешь, как начать, но не знаешь, как кончить».
В дело вступила политическая стратегия Гитлера — советское государство должно быть смято, взорвано изнутри и разложено. Не случилось и этого. Мы оказались единым монолитом, выдерживающим сильнейшие удары.
Это произошло потому, что мы были страною социализма с гибкой системой хозяйства и передовым мировоззрением. Это произошло потому, что мы имели лучшую, чем немцы, технику, лучшие командные кадры и невиданно грозный, ставший военным лагерем, тыл. Это произошло потому, что за неполные тридцать лет существования нашего государства социалистические отношения сильнее цемента скрепили воедино наши народы в новый, впервые показывающий миру свою мощь, советский народ.
Правда, он был еще очень молод, наш народ-отрок, и в своем единоборстве с Гитлером вызывал в памяти библейскую легенду о Давиде и Голиафе. Но в том-то и сказалась подлинная сила, что юный мир социализма расправился с брошенными на нас темными силами фашизма.
Смешно всерьез говорить о том, что советский народ отражал удары одной Германии. Мы видели на полях Смоленщины и танки Рено, и безработных испанских пикадоров, и шведскую сталь машин, балканский табак в офицерских обозах, и итальянских и венгерских головорезов. Потом мы узнали, что в стали гудериановских механизированных армий незримо присутствовал турецкий вольфрам.