Собрание сочинений. Том 9
Шрифт:
«Как партийное выступление, предложенная резолюция об отсрочке является в высшей степени раскольнической и позорной… Она внесена только потому, что некоторые сторонники правительства дали обязательство отмежеваться в этом частном вопросе от тех, с кем они обычно действуют заодно».
Министры, по-видимому, в самом деле серьезно встревожены. Сегодняшний номер «Chronicle» опять возвращается к этой теме:
«Голосование по вопросу о резолюции лорда Стэнли вероятно решит судьбу билля об Индии; поэтому крайне важно, чтобы лица, сознающие важность немедленного издания закона, приложили все усилия для укрепления позиции правительства»,
С другой стороны, в сегодняшнем номере «Times» мы читаем:
«Судьба правительственного билля об Индии начинает более или менее выясняться… Опасность для правительства состоит в том, что возражения лорда Стэнли целиком совпадают с выводами общественного мнения. Каждое слово этой резолюции решительно говорит против министерства».
В одной из следующих статей я покажу, какова позиция различных партий Великобритании в индийском вопросе и какую пользу могут извлечь несчастные жители Индии из этой перебранки английских аристократов, плутократов и промышленных магнатов по поводу улучшения их участи.
Написано К. Марксом 11 июня 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3809, 1 июля 1853 г.
Подпись:
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
К. МАРКС
ТУРЦИЯ И РОССИЯ. — ПОТВОРСТВО РОССИИ СО СТОРОНЫ МИНИСТЕРСТВА АБЕРДИНА. — БЮДЖЕТ. — НАЛОГ НА ГАЗЕТНЫЕ ПРИЛОЖЕНИЯ. — ПАРЛАМЕНТСКАЯ КОРРУПЦИЯ [128]
128
В первом издании Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса статья была напечатана в неполном виде, без части, относящейся к заключительным разделам: «Бюджет. — Налог на газетные приложения. — Парламентская коррупция».
Лондон, вторник, 21 июня 1853 г.
В 1828 г., когда России была предоставлена возможность обрушиться на Турцию войной и завершить эту войну Адрианопольским договором, — в результате этого договора все восточное побережье Черного моря, от Анапы на севере до Поти на юге (за исключением Черкесии), перешло в ее руки, и она завладела также островами в устье Дуная, а Молдавия и Валахия были фактически отделены от Турции и переданы под ее верховенство, — министром иностранных дел Великобритании был лорд Абердин. В 1853 г. мы видим того же самого Абердина в качестве главы «смешанного министерства» той же самой страны. Достаточно этого простого факта, чтобы объяснить вызывающее поведение России в ее нынешнем конфликте с Турцией и с Европой.
В своей последней статье я выразил мнение, что казуистическое, полное хитросплетений, фальшивое оправдание, с которым выступил в четверг «Times», вряд ли сможет рассеять бурю, вызванную разоблачениями «Press» относительно тайных соглашений между Абердином, Кларендоном и бароном Брунновым {См. настоящий том, стр. 140–141. Ред.}. «Times» вынужден был даже позднее признать в полуофициальной статье, что лорд Кларендон действительно согласился с требованиями, которые Россия намеревалась предъявить Турции. Однако он добавил, что требования, сообщенные в Лондоне, и требования, которые были предъявлены в действительности в Константинополе, оказались совершенно различными по своему характеру, несмотря на то, что документы, с которыми барон Бруннов ознакомил английского министра, были представлены как текстуальные выдержки» из инструкций князю Меншикову. Но в субботу «Times» — несомненно в результате протеста со стороны русского посольства — взял свое утверждение обратно и выдал барону Бруннову свидетельство о его полнейшей «добросовестности и честности». Газета «Morning Herald» в своем вчерашнем номере ставит вопрос; «Не дала ли Россия самому барону Бруннову ложные инструкции для того, чтобы ввести в заблуждение английского министра?» Но одновременно стали известны новые, тщательно скрывавшиеся от публики продажной прессой факты, которые совершенно исключают подобное толкование. Эти разоблачения показывают, что вся ответственность лежит на «смешанном министерстве», и их было бы вполне достаточно для возбуждения обвинения против лордов Абердина и Кларендона в государственном преступлении, — и так поступил бы всякий другой парламент, кроме нынешнего, который представляет собой всего лишь паралитичное детище омертвелого круга избирателей, искусственно оживленного посредством беспримерного подкупа и запугивания.
Установлено, что лорд Кларендон получил сообщение, в котором его уведомляли, что вопрос о гробе господнем не является единственным вопросом, занимающим русского князя {Меншикова. Ред.}. В этом сообщении был затронут и главный вопрос, а именно вопрос о православном населении Турции и о той позиции, которую русский император занимает по отношению к нему, согласно известным договорам. Все эти пункты были обсуждены, был подробно охарактеризован курс, которого собирается придерживаться Россия, — тот самый курс, который был обстоятельно изложен в проектировавшейся конвенции от 6 мая [129] . Лорд Кларендон, с согласия лорда Абердина, не высказал ни малейшего неодобрения и ни малейшего протеста против этого курса. В то время как дела в Лондоне обстояли таким образом, Бонапарт послал свой флот в Саламин, общественное мнение оказало давление на парламент и министрам были сделаны запросы в обеих палатах, Рассел торжественно пообещал защитить неприкосновенность и независимость Турции, а князь Меншиков сбросил свою маску в Константинополе. Для лордов Абердина и Кларендона возникла необходимость посвятить и других министров во все происшедшее, и коалиция оказалась накануне распада, когда лорд Пальмерстон, которого обязывало его прошлое, стал настаивать на совершенно противоположной политике. Для того чтобы предотвратить распад своего кабинета, лорд Абердин в конце концов уступил настояниям Пальмерстона и согласился на совместное выступление английского и французского флотов в Дарданеллах. Но в то же самое время, для того чтобы выполнить свои обязательства по отношению к России, лорд Абердин уведомил доверительной депешей С.-Петербург, что занятие русскими Дунайских княжеств он не будет рассматривать как casus belli {повод к войне. Ред.}, a «Times» получил распоряжение подготовить общественное мнение к этому новому истолкованию международных договоров. И нельзя не отдать этой газете справедливости, она много потрудилась над тем, чтобы доказать, что черное является белым. Та самая газета, которая все время утверждала, что русский протекторат над православным населением Турции вообще не будет иметь никаких политических последствий, стала вдруг доказывать, что Молдавия и Валахия находятся под двойным сюзеренитетом и на деле не являются неотъемлемой частью Турецкой империи и что поэтому их оккупация не явилась бы «в строгом смысле слова» вторжением в пределы Турецкой империи, поскольку Бухарестским и Адрианопольским договорами царю предоставлен протекторат над его единоверцами в Дунайских провинциях [130] . Балта-Лиманская конвенция от 1 мая 1849 г. [131] устанавливает совершенно определенно:
129
Имеется в виду проект конвенции или сенеда (договора) между Россией и Турцией, предложенный Меншиковым в виде ультимативного требования Порте после урегулирования 4 мая 1853 г. вопроса о «святых местах» (см. примечание 101). Этот проект, предусматривавший не только гарантирование религиозной свободы православному населению Турецкой империи, но и фактическое признание протектората над ним русского царя, был отклонен султаном.
130
Бухарестский договор 1812 г. между Россией и Турцией подтверждал прежние соглашения между этими государствами относительно признания за Молдавией и Валахией ряда автономных прав, а также установленное еще Кючук-Кайнарджийским договором 1774 г. право России защищать перед Портой интересы православного населения Дунайских княжеств. По условиям Адрианопольского договора 1829 г. Молдавия и Валахия приобретали автономию во всех делах внутреннего управления и над ними устанавливался фактический протекторат России, получившей право оккупировать княжества, а также влиять на их государственное устройство и избрание господарей.
131
Балта-Лиманская конвенция — соглашение, заключенное Россией и Турцией 1 мая (19 апреля) 1849 г. в связи с пребыванием их войск в Молдавии и Валахии, куда они были введены с целью подавления революционного движения. Согласно конвенции, оккупационный режим сохранялся вплоть до полного устранения революционной опасности (иностранные войска были выведены из княжеств лишь в 1851 г.), временно вводился принцип назначаемости господарей султаном по согласованию с царем и предусматривался ряд мер со стороны России и Турции, в том числе новая военная оккупация, в случае повторения революции. Ниже Маркс приводит в вольном изложении содержание статьи 4-й конвенции.
«1) что оккупация этих провинций, если бы таковая должна была иметь место, может быть произведена лишь объединенными русскими и турецкими вооруженными силами;
2) что единственным основанием для оккупации могли бы служить лишь серьезные беспорядки в Дунайских княжествах».
Но так как в этих княжествах вообще не произошло никаких беспорядков и так как, более того, Россия намеревается занять их отнюдь не совместно с Турцией, а наоборот, как раз действуя против последней, то «Times» полагает, что Турция должна, прежде всего, терпеливо отнестись к оккупации княжеств одной Россией, а затем вступить с пей в переговоры. Если же Турция не обнаружит должного спокойствия духа и сочтет оккупацию за casus belli, то Англия и Франция, по мнению «Times», вовсе не обязаны сделать то же самое. А если они все-таки это сделают, то «Times» рекомендует им действовать корректно и ни в коем случае не выступать против России в качестве воюющей стороны, ограничиваясь лишь выступлением в защиту Турции в качестве ее союзников.
Лучший способ, как мне кажется, заклеймить трусливое и изворотливое поведение газеты «Times» — это процитировать следующее место из ее сегодняшней передовицы. Последняя воплощает в себе невероятную смесь всех тех противоречий, уверток, фальшивых предлогов, опасений и lachetes {подлостей. Ред.}, из которых и складывается политика лорда Абердина.
«Прежде чем перейти к крайним мерам. Порта может, если она это сочтет нужным, заявить протест против оккупации княжеств и продолжать вести переговоры при поддержке всех европейских держав. Турецкое правительство должно само принять решение, в согласии с послами четырех держав, по этому важному вопросу и, в частности, определить, настолько ли далеко зашли враждебные действия, чтобы, согласно конвенции 1841 г. [132] , открыть Дарданеллы для иностранных военных судов. Если этот вопрос будет решен в положительном смысле и флотам будет отдан приказ войти в проливы, тогда останется еще выяснить, явимся ли мы туда в качестве держав-посредников или же в качестве воюющей стороны. Ибо если и предположить, что Турция и Россия находятся в состоянии войны между собой и что иностранные военные суда допускаются в силу casus foederis {8} (!), то отсюда еще не следует, что они обязательно должны действовать как суда воюющей стороны, а не как суда держав-посредников, в чем они гораздо больше заинтересованы, поскольку они посылаются не для того, чтобы вести войну, а для того, чтобы ее предотвратить. Такого рода мера не должна нас непременно сделать главными участниками борьбы».
132
Конвенция 1841 г. — конвенция о черноморских проливах, подписанная в Лондоне 13 июля 1841 г., с одной стороны, Россией, Англией, Францией, Австрией, Пруссией, с другой стороны, Турцией. Конвенция устанавливала, что Босфор и Дарданеллы будут закрыты в мирное время для военных судов всех держав. Конвенция не касалась режима проливов во время войны, что давало Турции основание самой решать в этом случае вопрос о пропуске военных судов иностранных государств.
Все передовицы «Times» не достигли никакой цели. Ни одна из других газет не пошла по стопам «Times», ни одна из них не попалась на его удочку, и даже правительственные газеты — «Morning Chronicle», «Morning Post», «Globe», «Observer» — занимают совершенно иную позицию, встречая живейший отклик по ту сторону Ла-Манша, где одна только легитимистская газета «Assemblee nationale» [133] как будто не усматривает casus belli в оккупации Дунайских княжеств.
Разногласия в рядах коалиционного министерства, таким образом, стали известны публике вследствие крикливой разноголосицы среди правительственных газет. Пальмерстон убедил кабинет рассматривать оккупацию Молдавии и Валахии как объявление войны и в этом его поддержали виги и псевдорадикальные члены «смешанного министерства». Лорд Абердин, который согласился на совместное выступление английского и французского флотов лишь в расчете на то, что Россия будет действовать не в Дарданеллах, а только в Дунайских княжествах, оказался теперь «на мели». Существование правительства было снова поставлено под вопрос. И вот, наконец, когда Пальмерстон, уступая упорным настояниям лорда Абердина, уже готов был дать вынужденное согласие на произвольную оккупацию княжеств Россией, внезапно приходит депеша из Парижа с извещением о намерении Наполеона признать этот акт за casus belli. Замешательство достигло предельной точки.
133
«L'Assemblee nationale» («Национальное собрание») — ежедневная французская газета монархическо-легитимистского направления, выходила в Париже с 1848 по 1857 год.
Если приведенное освещение событий является правильным, — а у нас, исходя из прошлого лорда Абердина, есть все основания это считать, — то вся тайна русско-турецкой трагикомедии, занимающей Европу уже в течение ряда месяцев, выступает наружу. Теперь нам сразу становится понятным, почему лорд Абердин не желал выводить английский флот с острова Мальты. Мы начинаем понимать, почему полковник Роуз получил выговор за свое энергичное поведение в Константинополе, нам становится ясным, почему князь Меншиков вел себя столь вызывающе, а царь проявил столь геройскую твердость. Понимая, что военные демонстрации Англии являются простым фарсом, он был бы весьма рад, если бы мог посредством беспрепятственной оккупации Молдавии и Валахии не только покинуть сцену в качестве хозяина положения, но и провести свои ежегодные большие маневры за счет подданных султана. Если война все же вспыхнет, это, по нашему мнению, произойдет только потому, что Россия слишком далеко зашла, чтобы отступить без ущерба для своей чести. Более того, Россия, как мы полагаем, только потому обнаружила такую смелость, что все время рассчитывала на попустительство со стороны Англии.