Собрание сочинений
Шрифт:
Как-то чересчур уж разборчиво я написал на листке: «Надолго задерживает парад. Идем искать телефон и выпить холодного. Пойдемте?» Сложил листок пополам и передал подружке невесты, которая развернула, прочла и затем передала крохотному старичку. Тот прочел, ухмыляясь, перевел взгляд на меня и несколько раз неистово потряс головой вверх-вниз. На какой-то миг я подумал, что на этом его выразительный ответ и будет исчерпан, но старичок вдруг сделал жест, из которого я заключил, что он требует у меня блокнот и карандаш. Я повиновался — не глядя на подружку невесты, которая вся шла волнами жгучего нетерпения. Старичок с величайшим тщанием утвердил у себя на колене блокнот и карандаш, мгновенье посидел, нацелив карандаш и совершенно явно сосредотачиваясь, причем ухмылка его сократилась лишь на самую малость. Затем карандаш очень шатко задвигался. Появилась черточка над «т». После чего карандаш вместе с блокнотом были мне возвращены — с изумительно сердечным дополнительным кивком. Еще не вполне застывшими буквами старичок написал всего два слова: «С восторгом». Подружка невесты, прочтя это у меня через плечо, вроде как-то слабо фыркнула, но я быстро посмотрел на великого писателя и лицом своим постарался изобразить, что все собравшиеся в этой машине способны оценить поэзию по виду и ему благодарны.
Затем один за другим через обе двери мы выбрались из машины — оставили, так сказать, корабль посреди Мэдисон-авеню, в море горячего липкого макадама. Лейтенант чуть задержался, ставя шофера в известность о нашем мятеже. Как я очень хорошо помню, отряд барабанщиков и горнистов по-прежнему бесконечно тянулся мимо, и грохот нисколько не умолкал.
Подружка невесты и миссис Силзбёрн повели всех к «Шраффтсу». Шли они парой — почти как скауты-разведчики — направленьем на юг по восточной стороне Мэдисон-авеню. Закончив брифинг водителя, лейтенант их догнал. Или почти догнал. Он чуть приотстал, дабы наедине с собой извлечь бумажник и понять, очевидно, сколько при нем наличности.
Дядя отца невесты и я замыкали ряды. Оттого ли, что он распознал во мне друга, или же просто оттого, что мне выпало владеть карандашом и блокнотом, но старичок даже не притянулся, а вскарабкался ко мне и занял позицию, пригодную для прямохождения. Верхушка его красивого шелкового цилиндра не вполне доставала мне до плеча. Я задал невеликий темп ходьбы — из уважения к длине старичковых ног. К концу квартала или около того мы отставали от прочих уже значительно. Вряд ли нас обоих это сильно тревожило. Время от времени, помню, шагая бок о бок, мы с моим другом поглядывали вверх и вниз соответственно и обменивались идиотскими гримасами наслаждения взаимным обществом.
Когда мы со спутником достигли вращающихся дверей «Шраффтса» на Семьдесят девятой, подружка невесты, ее муж и миссис Силзбёрн уже стояли там несколько минут. В ожидании выглядели они, как мне помстилось, крайне грозной монолитной троицей. Они беседовали, но едва приблизилась наша разномастная парочка, смолкли. В машине, всего парой минут ранее, когда мимо с ревом шагал отряд горнистов и барабанщиков, общее неудобство, едва ли не общее горе придало нашей маленькой группе какое-то подобие союза — той разновидности, что временно сообщается туристам «Кука», [274] которых грозовой ливень застиг в Помпеях. Теперь же, когда мы с крохотным старичком добрались до вращающейся двери «Шраффтса», стало совершенно ясно, что буря миновала. Мы с подружкой невесты обменялись взглядами узнаванья — не приветствия.
274
«Томас Кук и сын» — английская туристическая фирма, основана в 1841 г.
— Закрыто на переделку, — холодно констатировала она, глядя на меня. Неофициально, однако безошибочно она выбрала меня третьим лишним, и в тот миг — в причины вдаваться мне хочется не особо — меня ошеломило собственной отдельностью и сиротливостью гораздо сильнее, чем прежде. Примерно одновременно с этим, следует отметить, оживился и мой кашель. Из заднего кармана я вытянул носовой платок. Подружка невесты повернулась к миссис Силзбёрн и своему супругу.
— Тут где-тоесть «Лоншам», [275] — сказала она, — только я не знаю, где.
275
«Лоншам» — ныне не существующая сеть ресторанов преимущественно в центре Нью-Йорка, очень популярная среди т. н. «обедающих дам» во время и после Второй мировой войны.
— Я тоже, — ответила миссис Силзбёрн. Казалось, она готова расплакаться. И лоб ее, и верхняя губа покрылись испариной, сочившейся, очевидно, даже сквозь толстый слой грима. Под левой рукой она держала черную сумочку из лакированной кожи. Держала, как любимую куклу, а сама при этом выглядела нарумяненной и напудренной в экспериментальном порядке, однако до крайности несчастной девочкой, сбежавшей из дому.
— Нам не найти здесь такси ни за какие коврижки, — пессимистично изрек лейтенант. Выглядел он тоже неважнецки. Его фуражка «небесного фигуриста» смотрелась только что не жестоко неуместной над бледной, потной, глубоко небестрепетной на вид физиономией, и, помню, меня так и подмывало сдернуть ее или же хоть как-то поправить, чтоб не торчала уж чересчур набекрень, — тот же соблазн, что, из общих соображений, может посетить на детском утреннике, где неизменно бывает какой-нибудь маленький, до крайности невзрачный ребенок в бумажном колпаке, то и дело съезжающем на одно, а то и на оба уха.
— Господи, ну и денек! — за всех нас выразилась подружка невесты. Ее ободок искусственных цветов сбился, и она совершенно взмокла, однако самым поистине уязвимым в ней по — прежнему оставался лишь этот отдаленнейший, так сказать, отросток — ее букет гардений. Она по-прежнему, хоть и рассеянно, держала его в руке. Он, очевидно, не пережил надругательств. — Что будем делать? — вопросила она с нехарактерным для нее пылом. — Пешкоммы туда не дойдем. Они живут практически в Ривердэйле. [276] У кого-нибудь есть блестящие мысли? — Сначала она посмотрела на миссис Силзбёрн, затем на мужа, и только потом — вероятно, в отчаяньи — на меня.
276
Ривердэйл — жилой район на северо-западе Бронкса. От 79-й улицы до него ок. 15 км.
— У меня квартира тут недалеко, — неожиданно и нервно ответил я. — Вот в этом же квартале вообще-то. — У меня до сих пор такое чувство, что информацию эту я предоставил громковато. Вполне возможно, прокричал. — Это наша с братом квартира. Пока мы в армии, там живет моя сестра, но сейчас ее нет. Она служил в «Волнах» и уехала в какую-то командировку. — Я посмотрел на подружку невесты — или в некую точку у нее над головой. — Вы по крайней мере можете оттуда позвонить, если желаете, — сказал я. — Кроме того, в квартире есть кондиционер. Можно там остыть минутку и передохнуть.
Когда первый шок подобного приглашения сгладился, подружка невесты, миссис Силзбёрн и лейтенант устроили совещание — одними глазами, но, судя по виду, решения ожидать не приходилось. Первой зашевелилась подружка невесты. Сначала посмотрела — вотще — на двух остальных, рассчитывая на какое-то мнение по данному вопросу. Затем повернулась ко мне:
— Так, говорите, у вас есть телефон?
— Да. Если только моя сестра его вдруг не сняла, а я не знаю, зачем бы ей это понадобилось.
— Откуда нам знать, не окажется ли там вашего брата? — осведомилась подружка невесты.
Это крохотное соображение мне в перегретую голову не пришло.
— Вряд ли, — ответил я. — Он может,конечно, — это и его квартира, — но, по-моему, вряд ли. Правда.
Подружка невесты на миг воззрилась на меня в упор — и даже не вполне грубо для разнообразия, если не считать грубыми детские взгляды. Затем снова повернулась к мужу и миссис Силзбёрн и сказала: