Утешенья слабые звучат,и закат последний догорает…В окруженье праведных внучатпалачи и жертвыумирают.И, конечно, верят те и эти,у порогаглавной темноты,что недаром прожили на свете.И пред совестью своейчисты.
«Надо время осознать…»
Надо время осознать,с очевидностью не спорить.То, что знал, — переузнать.То, что помнил, — перевспомнить.Что любил, перелюбить,как велела дисциплина.И себя
перелепить…Будто я из пластилина.
«Гул веков – страна…»
Гул веков – страна,боль времен – страна.На земле людей ты и впрямь одна.Не возьмешь – страна.не проймешь – страна.Через день сыта, через год голодна.Пей-пляши – страна!Бей-круши – страна!Коль снаружи мир, так внутри война.Перекур – страна,перегиб – страна.Больше, чем другим, ты себе должна.
«Старца, которому саблю вручили…»
Старца, которому саблю вручили,разоблачили.Трех торгашей, что с клубникой ловчили,разоблачили.Этого – как его? — в маршальском чине, —разоблачили.Двух стукачей, что доносы строчили,разоблачили.Вроде бы жизнь начинаем сначала…Так почему жене полегчало?
Позавчера
Пятидесятый. Карелия. Бригада разнорабочих.Безликое озеро. Берег, где только камни растут.Брезент, от ветра натянутый, вздрагивает и лопочет.Люди сидят на корточках.Молча обеда ждут.Сидят они неподвижно. Когда-то кем-то рожденные.Ничейные на ничейной, еще не открытой земле.Нечаянно не посаженные.Условно освобожденные.Сидят и смотрят, как крутится крупа в чугунном котле.
«Раскачивается вагон. Длинный тоннель метро…»
Д.С. Лихачеву
Раскачивается вагон. Длинный тоннель метро.Читающий пассажир выклевывает по слову…Мы пишем на злобу дня и – на его добро.Но больше, правда, – на злобу,на злобу,на злобу!..Живем, озираясь вокруг. Живем, друзей хороня.Едем, не зная судьбы, и страшно проехать мимо.Длинный тоннель метро. Привычная злоба дня…Ненависть проще любви.Ненависть объяснима.
Профессия
Старший следователь Крошинникогда вина не пил.Человеком был хорошими прекрасным мужем был…(Прежде занимался спортом,нынче интерес пропал).Приходил домой с работы,ел и сразу засыпал.Спал он странно,спал он тяжко,плоско — на прямой спине.И храпел, как зверь.И частокулаки сжимал во сне.И скрипел зубами жутко —(оглушительно скрипел!)И кричал: «Признайся, сука!Сволочь!!»И опять храпел…А жена,на кухне сидя,край клеенки теребя,все вздыхала:«Бедный Митя…Не жалеет онсебя…»
«А нам откапывать живых…»
А нам откапывать живых,по стуку сердца находя,из-под гранитно-вековыхобломковстатуи Вождя.Из-под обрушившихся фраз,не означавших ничего.И слышать:– Не спасайте нас!Умрем мы с именем Его!..Откапывать из-под вранья.И плакать. И кричать во тьму:– Дай руку!..– Вам не верю я!А верю одному Ему!..– Вот факты!..– Я плюю на нихот имени всего полка!!!А нам откапывать живых.Еще живых.Живых пока.А нам детей недармовыхсвоею болью убеждать.И вновь откапывать живых.Чтобы самим живымистать.
Любая цена
Государственный голос всходил над страной:«Это выполнить надо!Любою ценой!..»Ах, любая цена, дорогая цена,ты была нам с рожденияприсуждена…Тот же голос всходил над протяжной войной:«Нужно взять этот город!Любою ценой…»Нашей кровью отхаркивалась война.Мы по смертному счетуплатили сполна.Улыбался с портретов отец наш родной…Все привыкли мы делать любою ценой.И нельзя было цену хоть чуть сократить —не имели мы правадешевлеплатить!И в цене этой самой смешались не зрявсе салюты победные,все лагеря,гордый профиль вождя над ревущей рекойи расстрелянных маршаловвечный покой…Перемешаны в этой безмерной ценеи Гагарин,и засуха на целине.Юбилейный восторг раскаленных ладош,пашни, ставшие пылью,и орденскийдождь…Ах, любая цена, золотая цена!Выручалочка нашаво все времена.Мы богаты.У каждого – бездна в душе.Так богаты, что страшно.И стыдно уже…Вряд ли станет счастливым даже рай неземной,если будет он созданлюбоюценой.
Привычка
Необъятная страна все мне снится по ночам.Было в ней заведено правило такое:кто не знал, тот не знал.А кто знал, тот молчал.А кто знал и не молчал, говорил другое…Захотелось как-то людям жизнь по-новому начать.Очень сильно захотелось! Да одно мешает:кто не знал, не хочет знать.Кто молчал, привык молчать.А кто другое говорил, так и продолжает.
Очередь
Небо в детстве было синим,сыпал дождик, накренясь…Очереди к магазинампоявились раньше нас.Мы стоять поднаторели,знаем этоне из книг.Мы в очередях взрослели,а теперь стареем в них.Очереди — наш приют.По привычке многолетнейспрашиваем: «Кто последний?..»А потом уж:«Что дают?..»Очередь – она бессмертна.Все мы в ней почти родня.Это нам вторая сменапосле трудового дня.Наш обычай. Наше иго.Всепогодный знак нужды.Демонстрацияво имядоставания еды.Рюкзаки, портфели, сумки.В очереди все равны.Одинаково умны.Одинаково безумны.Вместе все мы здесь.И – врозь…Наша очередь живаядышит, землю обвивая,изгибаясь, как вопрос:это Богом нам дано?Или тем, кто Бога выше?!.Я не видел лиц давно.Я одни затылкивижу.