Собрание стихотворений

Мандельштам Юрий Владимирович

2. «Сидели рядом… Знаю, знаю…»

Сидели рядом… Знаю, знаю — — Не в этом признаки любви, Не эти шутки заметают Следы упорные твои. Но в новой несказанной силе Предугаданья моего Тревожный бег автомобиля, Твои черты, черты его, Мельканье, суета ночная И твой неумолимый рот… О, тот ли ревностью умрет, Кто ровно ничего не знает!

«Я ненавижу быстрый взгляд…»

Я

ненавижу быстрый взгляд, И лоб твой чересчур высокий, И смех веселый и жестокий, Где искры гордости горят; Я ненавижу резкий рот, И разговор — конечно, умный, Отчетливый и простодумный, И мыслей безупречный ход, — — За то, что честен ты и зол, За то, что долго и прилежно Ты создаешь свой неизбежный, Благополучный ореол, За то, что если мы гурьбой О нежности поем неловко, Соседки скромная головка К тебе обращена с мольбой.

«Когда сольются надо мной…»

Когда сольются надо мной Ночные тени вдоль дороги, Я знаю, назовут порой Меня бесчувственным и строгим; И даже, может быть, храня Улыбку легкого презренья, И пожалеет кто меня За то, что я не знал волненья. Но ты не скажешь, сколько сил И сколько нежности и боли Я в сердце глухо затаил, Когда — хотя бы — в краткой воле, Переступая свой порог, Робел я и смотрел под ноги, И быть бесчувственным и строгим Я сам хотел бы, да не мог.

«Опять июнь, как год, как два назад…»

Опять июнь, как год, как два назад — И неуверенный и слишком скромный — И вечерами в парке шелестят Каштаны крепкие листвою темной. И от пруда влюбленностью несет. А там — за улицами, в стенах дома, И те же радости, что каждый год, И та же нежность, что давно знакома. Полюбишь ты, а может быть и нет. Что времени до мелочи любовной! Наступит осень — и тяжелый бред Покроет память пеленой неровной.

«Поверь, не о себе тоскую…»

Поверь, не о себе тоскую, Хоть раз, не думая, поверь. Тебя ль, забытую, чужую, Любимую, пойму теперь? Ты помнишь, в комнате угрюмой С тобой встречались мы, и ты Земной отяжелевшей думой Сплетала хрупкие мечты. И в этом каждодневном горе Ты посейчас. А бьется море У ног моих, дыша огнем, И ослепительный от зноя Тулон горит пустой тоскою В разнообразии своем. И я, уже потерян в нем, Один, мечтаю о чудесном, Когда в дыхании зимы О третьей жизни, о небесном, Заговорим с тобою мы.

«Бежала с ветром по земле трава…»

Бежала с ветром по земле трава. Луна светила. Были звезды низки. Невесело знакомые слова Звучали по-английски. Волненья не было. Быть может, нам Приснилось это. Плыли звезды в дыме, И в памяти к забытым именам Еще прибавилось чужое имя.

МИСТРАЛЬ

Нагрелись камни. Раскалились кости. Деревья гнутся в яростной борьбе. О, если бы и мне в напрасной злости Лететь, лететь, не зная о себе. Но далеко внизу ликует море: К нему не долетишь с высоких скал, И ветер разнесет большое горе, Которое я столько лет искал! Поет мистраль в неистовом блаженстве, Кружатся волны радостней и злей. Я плачу о моем несовершенстве И о любви растраченной моей.

«Точно звезды, мерцая, зажглись…»

Точно звезды, мерцая, зажглись Под звездами огни семафора. Мы с холодной земли поднялись. Отступили далекие горы. Зашуршал отсыревший песок, Замедляя движенье. Побежала земля из-под ног. В электрическом напряженьи Все смешалось: молчанье мое, Ветер с моря, соленый и грубый, И прозрачные руки ее И бескровные губы.

«Единственный, неповторимый…»

Единственный, неповторимый И лучезарнейший из всех Часов моих, и ты, любимый, Во сне созревший, как орех, Упорный миг: в двойном покое Нам жизнь удвоенной дана, Ее с песков души не смоет Родившая ее волна.

«Не говори, что нет предела…»

Не говори, что нет предела В изнеможении твоем. Тебе мы любящее тело И скорбный дух наш отдаем. Но сладострастнее другого, Я буду нем — о, тайный труд! Всесозидающее слово Я не отдам на нежный суд. И про себя творя молитву, Храня довременную дрожь. Я рад, что ласковую битву Ты молчаливой назовешь.

«Как здесь нетрудно думать о приятном…»

Как здесь нетрудно думать о приятном. Мелькают мысли. Бьется шмель, звеня. Поет на дудочке слепец о невозвратном. Твою любовь отнять он хочет у меня. Но разве мне такого счастья надо? Его я уступлю скорее всех. Поет на дудочке слепец. Моя награда В твоей любви найти безвыходность и грех.