Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия
Шрифт:
Кощей увидел, обрадовался и еще один текстик мне подкинул, потом еще один, а когда очередной приказал расшифровать, я ему и говорю, мол, проблема у нас, еще чуть-чуть и перестанут мои научные приборы работать. Бензин кончился. Не у приборов, конечно, у движка к генератору.
* * *
– Босс! Шеф! Ау! Командир!
– А? Что?
Я так погрузился в воспоминания, что и не заметил, как машинально свернул в наш коридорчик и шёл ничего и никого не замечая.
А звал меня бес
– А, это ты, Аристофан? Чего тебе? Занят я.
– Так, это, босс, говорят, в натуре, ты на дело идёшь?
– Кто говорит?
– Ну, это… – он помахал неопределенно в воздухе волосатой лапой. – Говорят, типа.
Я покачал головой. Слухи по дворцу разносились мгновенно.
– Ну, да, погулять решили пойти. Выйдем на природу, шашлыков пожарим. Рыбки половим.
– Ну, да, ну, да, – закивал Аристофан. – Меня с собой, блин, не возьмёшь?
– Извини, Аристофан, не в этот раз.
– Без базара. Какие будут указания, типа на время твоего отсутствия, босс?
Аристофан со своими двумя десятками таких же бесов, был приставлен к нам в качестве охраны и группы быстрого и крайне вредного реагирования.
Охраняли они нас от всех подряд, а реагировать пока было не на что, поэтому, оккупировав соседнюю с нами комнату и превратив её в казарму, наслаждались бесы тишиной и покоем и целыми сутками резались в карты.
– Ну, какие указания? Бди. Присматривай тут за порядком да чтобы никто не лез к нам. Скелетов к Дизелю не пускай, а то быстро тут организуют клуб фанатов-почитателей. Ну и за двумя этими мелкими пакостниками пригляди, за Тишкой да Гришкой, а еще лучше, к себе в казарму их забери на время.
Аристофан поморщился, но кивнул:
– Сделаем, босс, в натуре, не волнуйся.
Аристофан, не отличавшийся высоким ростом, едва доставая мне маленькими рожками до груди, размерчик в ширину имел побольше моего двадцатичетырёхдюймового монитора и силушкой был не обижен. Кроме того, он был невероятно ловок и увёртлив.
Когда я застукал его выносящим из кабинета под мышкой мой внешний жёсткий диск, я даже с помощью Михалыча не смог поймать его. Благо, Дизель, став в дверях, перегородил путь к отступлению, да Маша, извернувшись, ухватила его за шею. Она так и держала Аристофана, пока Михалыч лупил его по заду ремнем, а я прохаживался рядом с одолженной у Дизеля саблей и орал:
– Пригнись, Михалыч! Дай я этому засранцу голову срублю да Кощею на стену в кабинет повешу!
После порки и моего «так и быть, на первый раз прощаю, но смотри у меня, зараза!», Аристофан проникся уважением и к собственности Канцелярии, и к нам и больше никогда не покушался на наше имущество.
На этом его проступки не прекратились, но все каверзы Аристофан теперь проворачивал вне расположения Канцелярии, хотя нам немного надоедало отбиваться от возмущенных поваров, пришедших за справедливостью или от целой делегации местных ведьм, у которых Аристофан спёр все мётла и загнал их на ярмарке в Лукошкино.
* * *
Кивнув Аристофану на прощание, я вошёл в Канцелярию.
Маша так и сидела на диване, только теперь не занималась маникюром, а держала в руках книгу. С двух сторон прижавшись к её бокам, дрыхли наши бесенята. А вот Михалыч стоял посреди комнаты и разглядывал, вытянув перед собой на руках, черный генеральский мундир, китель которого сверху донизу был увешан медалями и орденами. Спасибо, на спину хоть не повесили. Ох, нет, повесили. Не много, но достаточно, чтобы почувствовать себя ёлочкой на детском утреннике.
Увидев меня, дед засиял, как гирлянда на той самой ёлочке:
– Наградил-таки Кощей-батюшка за усердную службу?
– Наградил. И меня и тебя и Машу. Путёвками на Всероссийский курорт Лукошкино. Собирайтесь, через час выходим.
– Ась? Чегой-то ты, внучек, загадками говоришь…
– Собирайтесь, собирайтесь. Отправляемся мы втроём в Лукошкино на несколько дней. На особо тайную и важную операцию.
– Охти ж мне!
Михалыч взмахнул руками.
Китель забрякал медалями.
Маша недовольно оторвалась от книги и пихнула локтями бесенят.
Бесенята проснулись, недовольно заверещали и спрыгнули с дивана.
– Михалыч, ты уж прикинь, что там нам с собой взять надо, хорошо? Мы там с шамаханами работать будем, для них и мундир этот. А потом еще и по городу ходить придется, тоже одежда нужна для этого. И мне и Маше.
Маша недовольно зашипела, демонстрируя острые клыки. Ага, клыки у неё тоже были выдвижные. И крылья, кстати тоже.
Маша была сербской вампиршей. Или вампирессой, как там правильно? А, не важно.
По-настоящему, звали её Марислава, очень милое, на мой взгляд, имя, но сама она представлялась на французский манер Марселиной, и из вредности я тут же окрестил её Машей, на что она первое время фыркала и шипела, а потом, ничего, успокоилась и отзывалась уже нормально.
Была она высокой девушкой лет двадцати. На вид, конечно. Как потом оказалось, ей уже давно перевалило за полторы сотни лет, ну у вампиров такое дело обычное.
Очень худая, с окрашенными в иссиня-черный цвет длинными прямыми волосами, с всегда сильно подведенными бровями и ресницами, да еще и нарисованными темными кругами вокруг глаз, Маша, в своем кожаном черном костюме из брюк и жилетки, смотрелась классическим представителем готов. И запусти её в какой-нибудь ночной клуб для готов в моё время, она бы ничем не выделялась там среди этой странной публики.
А вот, в Лукошкино в таком прикиде, показываться, точно не стоило. Представляете себе, к примеру, весь такой патриархальный, старинный древнерусский рынок, с бабами и мужиками, с купцами и приказчиками? А вот теперь поставьте посреди этого рынка Машу во всей красе. Представляете? Я – нет.
– Маша, ну ты же у нас умная девушка, сама понимать должна, что в этой всей коже тебе Лукошкина не видать. А ты мне там нужна будешь.
– А монсеньор Кощей в курсе?
– Монсеньор как раз и приказал.