Собственная Е.И.В. Кощея Канцелярия
Шрифт:
– Верно. – Кощей забарабанил пальцами по столу. – Слушай тогда.
Разрабатывать свою тайную операцию Кощей начал еще год назад. Решил он раз и навсегда отбить охоту адским демонам лезть на его земли. Империя наносит ответный удар, блин.
– Убить-то демона я не убью, не под силу мне это, а вот врезать ему хорошенько, чтобы он и сам забыл дорогу ко мне да и другим отсоветовал на моё добро зариться, это можно. По всем канонам христианским, – Кощей сплюнул, – можно.
И были им посланы мастера тайных дел сначала в Константинополь к патриарху, а потом даже и в Ватикан, с задачей найти оружие против демонов. Да не просто найти, а и украсть, купить, короче добыть любым способом и сюда, Кощею доставить.
– Ну, и, Ваше Величество, неужто удалось?
– А то! Всё сделали, молодцы, нашли через продажных людишек артефакт древний, еще с библейских времен, да и выкупили. Денег отвалили… Но оно того стоит.
– И что же там за штуковина такая?
– А вот с ней мы с тобой и будем разбираться. Уже вот-вот привезут. Доложили, что границу Польши пересекли и уже по моим землям движутся. Значит, дней через пять, через недельку, крайний срок, будет у меня оружие на демона.
– А Бегемот-то тут при чем?
А Бегемот, оказалось, особо и не при чем. Чтобы наказать демона, его надо было сначала сюда, на Русь заманить, а потом уже устроить эдакое показательное побоище. Раз объявился Бегемот в Лукошкино, значит, началась их атака на Кощея и можно уже ловушку ставить на них.
– Шамаханы мои по всему Лукошкину носятся, слухи об орде разносят, панику сеют. Надо мне чтобы всем ясно было, мол, иду я на Гороха, вот-вот город захвачу и сам править там буду.
– Непонятно, как-то, Ваше Величество… Вы же отпугнёте всех демонов такой активностью.
– Ага! Вот и ты так подумал! – Довольно закивал головой Кощей, аж золотая корона на глаза сползла. – А теперь представь, что даст Горох мне отпор да погонит за леса, за моря. А?
– Ух, ты! Понял, Ваше Величество, понял! Ух, закрутили-то как! Получается, что после поражения будете вы обессилены, и кто угодно приходи и бери вас голыми руками?
– Точно. Вот и думаю, не удержатся демоны от такого соблазна да полезут в Лукошкино, а я их там уже и ждать буду.
Демоны раньше или позже, но всё равно на Кощея войной пошли бы, а тут он сам место и время им подготовил, приходите, гости дорогие, берите и владейте. А сам с обрезом за углом стоит, поджидает.
Вот чтобы и показать активную деятельность Кощея, ну, прямо, вот-вот собирающегося напасть на Лукошкино, и действовали диверсионно-разведывательные шамаханские группы прямо под носом у Гороха.
Они там такого наворотили…
– Горох в пьянстве да дворовых девках погряз, а Никитка, участковый его, совсем уже мышей не ловит. Лихих людишек хватает, когда может, а угрозы от меня не видит. Тишина и покой в Лукошкино, а мне надо наоборот. Чем больше шума и паники, тем лучше.
И замутил Кощей там такую интригу, что и разобраться-то вот так просто не получится. Шамаханы, оказывается, умели менять облик и прикидываться любым человеком. Ну, не все, конечно, а специально обученные. Вот они наметили себе первую цель – думного дьяка Филимона, человека никудышного, склочного, зато вхожего в царский дворец. Самого дьяка каждый день поили крепко да мало того, еще и в самогон какого-то дурмана подсыпали. На дармовщинку-то дьяк и рад был стараться да и напивался ежедневно до полного умопомрачения, а шамахан в его личине, тем временем дела свои и проделывал.
– Есть там, у Гороха, боярин один, Мышкин. Тупой и ленивый, как и все бояре в Думе. Вот и пригрозил ему мой молодец под видом дьяка, мол, должен ты, боярин, украсть сундук золота да положить его в указанное место, а не то живо донесу Гороху, как ты, расставляя охрану у казны, сам, тем временем руку в неё запускаешь!
– А что, боярин этот и правда, таскал из казны?
Кощей поглядел на меня как на маленького.
– Понял, понял. Таскал, конечно же, боярин золотишко. Ну, а дальше что?
– Таскать-то таскал, только понемногу, меру знал. А тут, на тебе, целый сундук с тремя сотнями червонцев. Пропажу сразу заметили. Ну и началось.
Мало того, что боярина и дьяка обмануть удалось, так ребята Кощея еще и переманили на свою сторону самого царского казначея, некоего Тюрю. Много-много денежек пообещали, аванс выдали да намекнули на тёпленькое место рядом с Кощеем и Тюря, недолго думая, к нам и переметнулся.
– Гнилой он человечишко, не верю я ему. Но пусть пока будет. С ним ты, Федор Васильевич, тоже дела иметь будешь. Послушаешь, что он сделал, посоветуешь, что еще сделать надо, да и вообще присмотришь за ним.
– Понял…
Шамахан тот, что под дьяка косил, еще увёл у Гороха колечко какое-то волшебное. Кто то колечко на пальце носит, тот реальность, как есть видит. Ну, шамахановы личины, к примеру, это кольцо сразу распознаёт и показывает своему владельцу настоящий облик.
Толку от него мало было, ну не будет же Горох с ним по городу бегать, врагов высматривать. А во дворце, тот шамахан-дьяк и так царя сторонился. Но вот сама пропажа такой редкой штучки, должна была насторожить участкового и придать следствию нужное направление. На Кощея, как раз.
– Вот и молодец. А теперь, одевай-ка ты свой мундир генеральский, да отправляйся не мешкая.
– К-к-какой еще мундир?
– Пред шамаханами должен ты во всей своей воинской красе предстать. Для авторитету. Это ты у меня на службе Статс-секретарь, а если перевести на военный язык, то целый генерал-поручик!
Не было печали. Да я и в армии-то не служил! Только военная кафедра при университете, вот и вся моя военная карьера. И на тебе, генерал…
– Ваше Величество, ну разве мало для авторитета Статс-секретаря? Может, не надо генералом?
– Надо, Федя, надо.
А меня аж передернуло. Он не специально так сказал, конечно, но я с детства наслушался и «надо, Федя» и про дядю Федора с Простоквашино, да и еще и «человек и пароход» почему-то, хотя это и про знаменитого мореплавателя было, а прилипло ко мне.
– Подёргайся мне еще тут. Вот познакомишься с моими шамаханами, потом еще благодарить меня будешь за генерала.
– Ага…
– Ага, – передразнил Кощей, – Вот увидят в тебе личность мелкую, да и сожрут без сомнений. И даже косточек не оставят. А мне обидно будет, что без меня съели и буду я ходить в грусти и печали. Хочешь, чтобы я в печали ходил?