Собственник
Шрифт:
— Точно? Доберешься? — Эд растерянно заглядывает мне в глаза. — Слав, мы просто сейчас не можем уйти! Давай ты просто присядешь, выпьешь чего-нибудь, а я пока Глеба наберу…
— Ты охренел? — я смотрю на него, как на полоумного. Чтобы я? Здесь? Что он говорит? Посидел? В этом долбанном месте, где Лерочка обслуживает хозяев даже не жизни?
— Слава, мы за тебя волнуемся.
— Я доберусь. Спасибо, что позвонил, друг.
Хорошо, что сразу меня отпускают, иначе… Иначе я бы сорвался и отшвырнул бы, не посмотрел бы, что друзья. Просто не могу. Не могу даже переносить здешний
55
Сажусь в тачку и гоню по вечернему городу. Сейчас — только домой, и лучше бы там закрыться на все замки. Иначе или разобьюсь на хрен, или реально кого-нибудь убью. Вваливаюсь в квартиру, благодаря своего ангела-хранителя за то, что хотя бы доехал и реально просто начинаю выть, обхватив руками голову. Как собака, вот честное, бля, слово! Как же я так повелся?! А?!
В полубреду отвечаю на звонок. Парни, наверное, волнуются, нужно им ответить, — я бы и сам никого из них в таком раздрае не отпустил.
— Ты совсем охренел, Бурин? — слышу орущий голос Милы.
— Я? — меня вдруг прорывает и я начинаю хохотать, как идиот. — Я охренел, детка? Серьезно? Да я, блядь, даже рюмки ни одной не разбил в вашей поганой забегаловке!
— Бурин, — она натужно вдыхает. — А тебе не пришло в голову, что Лера просто устроилась на работу? Ей жить, между прочим, на что-то нужно? Или ты думаешь, она святым духом, мать твою, питаться должна? Или тебе совсем уже все мозги там на твоем боксе отбили?
— Ага! — я продолжаю хохотать, вот прям до слез. — Для этого все обязательно закрываются с мужиком в его кабинете и раздеваются. Именно, чтобы на хлебушек подзаработать.
— Придурок ты, — зло шипит Мила. — Она в форму переодевалась. Ты что, — без глаз в «Искре» годами уже сидишь? Никогда не видел, что распорядитель и администратор всегда в одинаковых красных платьях? И она, между прочим, со мной в этом кабинете закрылась. СО МНОЙ!!! ВДВОЕМ, придурок ты конченный!
— И я, значит, должен взять и тебе сейчас поверить, — ну да, конечно, ей — так в первую очередь! Особенно после того, как Артур ей за красивые глаза тачку прикупил! — я зло смеюсь, но уже без истерики. Меня уже даже не трусит, просто накрывает какой-то совсем уж поганой пеленой мрака. Все они такие, абсолютно все, прав Эд. Только вот от этой мысли становится очень уж хреново. Потому что хочется чего-то большего, чем просто трах, за который ты заплатишь. Меня будто в помои завернули. Жидкие. И уже полежавшие пару деньков на солнце. Интересно, Лера с самого начала такой и была, или это пару дней столичной жизни ее научили устраиваться в ней? Под чужой член…
— Как хочешь, — едко вздохнула Мила. — Но, если не веришь, то даже близко больше к Лере не подходи! Из-за тебя она в таком состоянии, как будто бы ее убили!
Ага, из-за меня, конечно. Если тут кого-то сегодня и убили, то, кажется, меня…
Молча сбрасываю звонок, и сползаю по стенке на ковер, обхватив голов руками. И что-то такое плывет перед глазами, — кажется, распорядительницы действительно всегда носили такую одежду… Или это меня уже просто начинает глючить?
56. Лера
Лера.
Я будто неживая. Совсем. После шикарного выступления Бурина так колотить начало, что девчонкам пришлось меня отпаивать каким-то успокоительным. В жизни ничего такого не пила, а Мила с Ксаной влили в меня, кажется, лошадиную дозу. Хорошо еще, что я с ними работаю, а то вообще не представляю, что бы со мной было.
Шалава? Я? Вот почему, вот за что мне это вечно, с самого детства? Сколько девчонок здесь работает, — и ничего, за некоторыми из танцовщиц, вон, их парни нормально себе заезжают, хотя они вообще почти раздеты! А я… Ну, что я такого сделала? Платье короткое надела? Ну — да, может и вправду коротковато, может, и слишком яркое, — но чтобы так…
— Забей! — Мила грозно поджала губы. — Этот идиот вообще тебя не стоит. Пусть катится на все четыре стороны! А мы тебе кого-то адекватного найдем!
А ведь это она даже не слышала, что он мне сказал… Ну, — чем я в жизни провинилась, что со мной всегда все так? А?
Ладно. Не буду больше думать. Вообще. Ни о чем. Есть работа, — и все, просто буду работать. Собиралась же вообще о личной жизни не думать, — вот и не буду. Может, мне вообще на роду написано всю жизнь на таких вот козлов попадать, — карма, может, у меня такая! Или я в прошлой жизни сама вот таким мужиком была, и вот за это меня теперь и наказывают? Ну, уж лучше вообще быть одной, чем так…
Улыбаюсь резиновой улыбкой, помогаю посетителям пройти к их местам. Вежливо интересуюсь, что им нужно и обещаю прислать официантку. Все. Главное, пережить этот день. И завтра. И еще один. И просто не давать возможности себе ощутить собственные чувства. А там… Когда-нибудь пройдет. Все ведь проходит, разве не так?
— Ты как, живая? — а я ведь даже и не заметила, как смена закончилась. Как будто только очнулась, смотрю на опустевшие столики и кабинки. Да, забористое успокоительное, ничего не скажешь. Вообще в робота превращает. Нужно будет обязательно взять себе на утро. А то, боюсь, до занятий завтра не доползу…
— Живая, — даже не могу улыбнуться, мышцы будто бы парализовало. Ничего, главное, что мозги работают. Да, это сейчас, — самое главное!
— Лер, может, все-таки, — сегодня к нам? Не хочу я тебя отпускать в таком состоянии! — Ксана легонько приобнимает меня за плечи. Хочется уткнуться в ее плечо и разрыдаться, совсем, как в детстве. Но не могу, — совсем нет слез. Вообще ничего нет.
— Нет, девочки, спасибо, — я только качаю головой. — Я уже потом перееду.
— Как хочешь. Но на такси едем вместе! Даже и не спорь!
— На такси? — Ксана надувает губы. — А почему не на твоей новенькой машинке?
— Лучше молчи про это, — Мила сразу нахохливается. — Вообще!
— Как скажешь, — кажется, девчонки очень хорошо друг дружку понимают. Ну, зато с ними мне повезло, с работой, — чего ж мне еще? Нужно радоваться тому, что есть! И не париться!
— Пошли, — взяв меня под руки, девочки аккуратно подталкивают к выходу. — Все будет хорошо, — шепчут мне в оба уха.
Все так же бесчувственно вхожу в комнату. Римма опять притворяется, что спит. Ну и черт с ней.