Собственность Альфы
Шрифт:
Судя по тому, с какой скоростью пролетали мимо стволы деревьев и как меня вжало в кресло на старте, ехали мы очень быстро. Пристегнувшись, отвернулась к окну, стараясь не думать о том, что будет дальше.
– Не хочешь что-нибудь спросить? – неожиданно прервал тишину оборотень.
– Нет.
– И почему? – безэмоционально поинтересовался.
– Вы же сказали, что любите молчаливых, – пожала я плечами.
На самом деле вопросов миллион. Вот только показывать заинтересованность и зависимость от сидящего впереди мужчины мне не хотелось.
– Ты быстро учишься, – хмыкнув, заметил он, снова погружаясь в молчание.
Машина резко затормозила, меня тряхнуло вперед, ремень впился в грудную клетку так сильно, что, показалось, – сломает ребра.
Пока я приходила в себя, оборотень успел выйти из машины. Потянулась вперед, пытаясь рассмотреть, что произошло.
На краю дороги лежал мертвый тигр. Огромный свирепый хищник с разодранной глоткой.
А ведь я несколько раз действительно была близка к тому, чтобы сбежать из академии и отправиться через стену в неизвестность. Поговаривали, что кому-то из студенток удавалось. Что с ними случалось потом, никто не знал, но я считала, что даже смерть лучше жизни в академии. А сейчас, глядя на мертвое животное, могла только благодарить богов, что не сделала этого. А ведь есть еще тот, кто его убил. Вот где, должно быть, настоящее чудовище!
При мысли, что убийца где-то рядом, я поежилась и крепче вцепилась в ручку машины.
Хардов присел на корточки, принюхиваясь. Затем потрогал что-то в листве. Когда поднес ладонь к лицу, я увидела, что на ней кровь.
Встав, мужчина напряженно огляделся, глядя куда-то вдаль. Он стоял чуть больше минуты, а затем как ни в чем не бывало вернулся в машину за руль.
– И вы никуда не сообщите? – не смогла я скрыть своего удивления. – Тут заповедник, это могли быть браконьеры… Может быть, полиция…
– Полиция тут ничего не сделает. Тигра убил оборотень, – голос был безразличным, но в зеркало заднего вида я заметила, как побелили скулы мужчины. Почему-то показалось, что он знает, кто именно это мог сделать…
Что ж, если это действительно так, то полиция и правда не поможет. Оборотни имели неприкосновенность и могли творить что угодно. Чтобы арестовать любого из них, требовалось специальное решение высокого суда, а такие случаи бывали крайне редко, только если скандал уже не удавалось замять, а свидетелей оказывалось так много, что перекупить или устранить всех становилось слишком накладно.
В следующий раз он заговорил, когда мы подъехали к небольшому двухэтажному дому. Судя по однотипным домам вдоль дороги, это пригород. Не самый богатый район, но куда лучше, чем место, где мне доводилось жить в бытность школьницей и студенткой.
– Выходи из машины и иди за мной, – приказал он.
На улице кроме нас никого не было. Но всю дорогу до дома казалось, что меня провожает сотня любопытных взглядов. Словно за каждым темным оком на улице сидит любопытный наблюдатель.
Оборотень открыл дверь, пуская меня вперед. Она захлопнулась позади с громким
«Ну вот и все. Теперь он может делать со мной что захочет, и никто меня не защитит», – ужаснулась я осознанию.
Тут не было ничего чем можно защититься. Пустая вешалка, прибитая к стене, да большой зеркальный трельяж.
– Хочешь осмотреть дом? – спросил оборотень.
– Нет.
Это место чужое и холодное. И у меня действительно не было ни малейшего желания бродить тут. Это только официально человеческие жены оборотней имеют такие же права, как и чистокровные самки. На деле мы не более чем дорогие игрушки.
Холл погрузился в тишину. С минуту или две Хардов стоял рядом, лишь наблюдая за тем, как я рассматриваю носки собственных туфель.
– А говорила, что не умеешь молчать, – мужчина хмыкнул и положил руки мне на плечи. – Что ж, очевидно, когда говорили, что воспитанницы академии не имеют своего мнения и только выполняют приказы, это была правда…
Я буквально задохнулась от обиды и негодования. Так вот зачем он меня взял?! Хотел, чтобы я развлекала его пререканиями?!
Оборотень вдруг резко развернул меня к себе лицом.
– … Любишь выполнять приказы? – вдруг мрачно усмехнулся он.
– Обожаю, – хмуро ответила я, – вот только руки кривые, да и сама я не такая умная, как вы, так что исполнять в точности не обещаю – вечно что-нибудь путаю.
Хватка оборотня на моих плечах усилилась. Взгляд стал пристальнее, словно прожигал насквозь. Вот теперь он точно прикажет какую-нибудь гадость или что-нибудь сам сделает. По коже пробежал мороз.
Святая республика! Вот правда, лучше бы я действительно умела молчать.
Господин Хардов приподнял указательным пальцем мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза.
– А если я скажу, что не люблю глупых?
– В таком случае, вы не там искали невесту, – попыталась отвернуться, но он не дал. Пришлось пояснить свою мысль. – В Академии учатся три года. Умные быстро схватывают правила игры и находят покровителей еще до выпуска.
Я даже не попыталась скрыть горечь в своих словах. Впрочем, перед кем я распинаюсь? Наверняка этот оборотень, кем бы он ни был, знает всю систему изнутри. Самые влиятельные из оборотней получают допуск в Академию в начале каждого учебного года, лично проверяют дела «новеньких», проводят приватные «собеседования».
Если судить исходя из этого, то этот взявший меня в свой дом мужчина к элите не относится. Но это даже хорошо. Насколько я успела изучить их мир, чем более значимое положение занимает оборотень, тем безнаказаннее он себя чувствует. И тем более опасным и жестоким он является.
– А ты, значит, покровителя себе не искала?
В его голосе что-то изменилось. Он словно стал… теплее? Человечнее?
Вот только нельзя дать себе обмануться. Такие не способны на доброту и человечность. Для них есть только интересы республики и свои собственные. И по сути – это одно и то же.