Собственность Дьявола. Право на семью
Шрифт:
Спонтанно киваю, хоть в душе творится полный раздрай. Хочется биться головой о стену. Ни о каком спокойствии не может быть и речи. Мне впору снова паниковать.
***
Божжже, как я могла так облажаться? Подставить под удар не только себя и Милану, но и Георгия. Ведь только слепой мог меня не узнать! Почему я не учла этот факт? Ревность ослепила меня. Пламенем охватила душу, и я сдалась. Позволила Дану докопаться до истины.
— Каменному сердцу не свойственно ломаться, Дан, — бормочу я, проводя параллель между жестокостью Руслана и проблесками его
Мой муж не умел любить. А если любил, то так, чтобы никто не знал об этом.
Руслан не стремился к взаимопониманию. Он только требовал и брал желаемое, с каждым днём ломая меня всё больше и больше. Пока окончательно не сломал.
— Он жестокий, беспощадный прагматик и фанат победы любой ценой. У него нет сердца! Он бездушный робот! — выпаливаю сгоряча, изъясняя свою точку зрения.
— Мы оба знаем, что это не так, — спокойно возражает Данила, считывая по моим глазам бегущую строку информации. Медленно ставит меня на ноги. Неотрывно следит за тем, чтобы я не делала лишних телодвижений.
Подперев бедром балюстраду, смотрю ему в глаза.
— Стоит хоть раз дать слабину, Маша, как жизнь тут же этим воспользуется и опрокинет тебя на лопатки. Раздавит. Разотрёт, как ненужную тварь. Руслан привык постоянно держать руку на пульсе. А после гибели брата и подавно. Он лидер. С ним непросто. Тебе ли не знать? Как и то, что обстоятельства сыграли против вас обоих злую шутку.
— Боже, Дан! — вскипевшая в груди лава вырывается из меня возмущением. — Не стоит его защищать. Ни один близкий мужчина мне не причинил столько боли, сколько он! Он отрёкся от меня. Бросил на растерзание своим демонам. Вытащил из меня всю душу. Разодрал её в клочья. Уничтожил меня. Растоптал! Я едва не подохла на той больничной койке. А ты говоришь, с ним непросто. Да мне плевать, что он лидер! Это не оправдывает его! И говорить ему о том, что я жива, тоже не нужно. Я для него умерла, когда потеряла всякую надежду стать матерью. Пусть всё так и остаётся. Он в прошлом. Моя несостоявшаяся беременность тоже. Я не хочу возвращаться в ад. Ради всего святого, Дан. Не надо. Не нужно меня губить во второй раз. Ничем хорошим это не кончится.
Продолжая упорно стоять на своём и гипнотизировать взглядом Галецкого, едва сдерживаю слезы. Приходится врать. Про наших общих с Русланом детей, тем более.
Не могу ему простить всё то зло, что он мне причинил в прошлом. Не могу закрыть глаза на происходящее сейчас. У меня из головы не выходит другой ребёнок, которого он ждёт. Наследник от суррогатной матери, черт его подери!!!
— Как ты здесь оказался? — выдыхаю, разжимая кулаки. На ладонях пекут оставшиеся от ногтей борозды. Меня бомбит от гнева. Но я стараюсь не поддаваться истерике. — Дан, калитка была закрыта.
— Разве? — он словно приходит в себя, прекращая что-то анализировать.
— Вот только не нужно делать из меня идиотку. Смею заметить, на ней кодовый электромагнитный замок.
— Впустишь на чашку кофе? — увильнув от ответа, Дан улыбается, поправляя на мне пуховик и заботливо кутая, как маленького ребенка.
— Нет, — отсекаю,
— Чего ты боишься?
— Разве? — чеканю, не отводя взгляда. Не хочу, чтобы он заподозрил что-то неладное. Например, узнал о двойняшках. — Чего ты добиваешься, Дан?
— Я пришёл за ответами, — отвечает ровным голосом.
— За фактами, ты хотел сказать. Он тебя послал? Он узнал меня? Да? Я сделала глупость, поехав с Миланой на переговоры, — высказавшись, отворачиваюсь так, что Дану приходится сверлить взглядом мой профиль.
— Ты всё правильно сделала, Маша. Подчинилась своей интуиции. Это должно было случиться. Он считает себя свихнувшимся от галлюцинаций психом. Думает, что ты каким-то образом воскресла. Сколько раз ты попадалась ему на глаза?
— Неважно, Дан. Это ничего не меняет. Уходи. И, пожалуйста, не рассказывай ему ничего. Так будет лучше для всех. Я всё равно скоро улечу из страны. Здесь я не намерена оставаться, — сжимая пальцами заледеневшие перила, смотрю вдаль. В сторону леса. Жду, когда Галецкий соизволит откланяться. Но хрен там!
— Не проси, Маша. При всём моём уважении к тебе, девочка, я всё равно не смогу скрывать правду от него. Я уже столько лет провёл рядом с ним. Я его щит, понимаешь? Его личный психолог и друг. Как бы там ни было, он не заслужил такого удара. Я хочу услышать, как всё было.
— А я? — вздрогнув от холода, устремляю на Дана колючий взгляд. — Я заслужила по-твоему? За что он так со мной? За то, что меня изнасиловали под действием какого-то дерьма? За то, что я влюбилась в него, как последняя идиотка? За то, что сердце вытащила и ему отдала? За что?!!! Нет, Дан! Уходи! Люди не меняются! Он не изменится! Я лучше сдохну, чем к нему вернусь!
После выплеснутых мною эмоций повисает гробовая тишина. Стук сердца оглушающе барабанит в висках. И кажется, будто земля снова уходит из-под ног. Трескается. Стоит мне оступиться, и я снова сорвусь на дно горящего пекла. Где я уже побывала одиннадцать месяцев назад.
Закрыв глаза, часто и рвано дышу. Как будто вот-вот доступ кислорода прекратится.
— Маша? Таблетка экстренной контрацепции не сработала. Верно? — Дан, проигнорировав мой посыл, продолжает строить гипотезы. Я стараюсь его не слушать. Погружаюсь в себя. — Ты была беременна от Руслана. И ты благополучно родила. Двоих. Девочку и мальчика. Детям от роду по три месяца. Станешь и дальше это отрицать? Врать о каком-то выкидыше?
— Что? — рассеянно проморгавшись, фокусируюсь на Галецком.
— Вот только не нужно делать из меня идиота! — осуждающе цокнув языком, тут же добавляет: — Я хочу на них взглянуть. Покажи мне Исаевых.
***
«Хрена с два! Исаев у вас на подходе. Под боком Руслана Георгиевича! А мои — Вершинины!»
В мыслях я возмущаюсь что есть силы, а в реале пытаюсь говорить как можно спокойнее и правдоподобнее, хотя я больше не уверена в том, что Дан запросто проглотит мою очередную ложь. После того, как правда вылезла наружу и Галецкий побелел, он не станет верить ни одному моему слову.