Собственность Дьявола. Право на семью
Шрифт:
Хочу её, как голодный зверь. Напираю. Скользя языком по щеке, прикусываю кожу, зацеловываю скулу, глаза, лоб, висок, мочку уха, шею, грудь и снова в теплый рот ныряю, собственным стоном наполняю. От проявленной мною звериной жажды губы немеют и горят. Сплетаемся языками, превращая поцелуй во что-то дикое, острое и жизненно-необходимое.
Блять, как хорошо…
Дрожь по телу волной скатывается.
С ума схожу, не в силах ею насытиться. Маша отвечает. Присасывается к моему языку, кусает. Стонем оба, погружаясь в наш собственный вакуум. Друг друга пьем. Так больно, так возбуждающе остро, что сердце
Сладкая… Моя девочка… Моя! Хочу её до безумия. Не подвластный контролю член гудит. Мучительно пульсирует. Горит огнем.
Всё, о чём я сейчас мечтаю больше всего на свете — подавить это адское напряжение. Залюбить. Пометить её всю. Лицо, шею, плечи, грудь... Чтобы никто не смел трогать моё!
Дурею от ощущений. В пьяном угаре целую. Ровно до того момента, пока моя выдержка не покидает меня.
— Поехали отсюда… — горячо выдыхаю ей в рот. Тонкая шея Маши в плену моей ладони. Глаза у жены возбуждённые. Лихорадочно блестят расширенные зрачки. Глядя в них, считываю пальцами её пульс. Частит. Слишком надрывно частит. В уши на фоне бухающих ударов сердца, словно из-за пелены, доносится трель звонящего мобильника. Выругавшись себе под нос, выуживаю из кармана девайс.
— Слушаю, — хриплю, переводя дыхание и придерживая жену за талию, чтобы не сползла по двери на пол.
— Руслан, нужно закинуть деньги на счёт и утрясти формальности.
Заебись, блять, как вовремя…
— Я сейчас всё сделаю, Илья. Дай мне минуту.
— Жду, — Варламов вырубает звонок.
Стиснув в кулаке телефон, прячу его обратно в карман смокинга. Поправляю в брюках стояк. Кое-как привожу себя в порядок, ощущая, как наши тела разбивает крупная дрожь.
— Маша, пойдем со мной, — говорю, удерживая с ней визуальный контакт. Раскрасневшаяся после поцелуев жена отрицательно мотает головой.
— Нет. Только не в таком виде, — захлебывается словами, нервно сглатывая. — Мне нужно в дамскую комнату.
Ну уж нет.
Отпущу — сбежит же, и к бабке не ходи.
Но и тащить её с собой без маскарада в круг наших общих знакомых было бы чудовищной ошибкой. Сейчас действительно не самое подходящее время. Нет никакого желания делиться с публикой своими впечатлениями о чудесном воскресении жены.
— Подождешь меня в машине. Пару минут, и я буду свободен. Договорились?
Глядя на Марию, снова выуживаю телефон. Набираю номер Ромы.
— Я не поеду, — Маша неуверенно лепечет, пытаясь отстраниться от моей груди. — С тобой никуда не поеду…
— Поедешь, — крепче вжимаю её в себя. — Алло, Ром, подгони тачку к парадному. Я подойду через минуту.
Глава 30. Паника
Маша
Боже… Боже… Нет. Нет. НЕТ!
Что я натворила?
Зачем позволила себя целовать?
Зачем отвечала ему? Зачем?
Вынырнув из сладостного марева, начинаю паниковать.
Тело до сих пор потряхивает, как после пережитого крушения самолета. У меня кружится голова. От противоречивых эмоций дрожат коленки. Ничего не соображаю. Мозг превратился в кисель.
Господи, что он со мной делает? Я же рядом с ним теряю рассудок. Превращаюсь в безвольную куклу. Творю дичь…
Куда мы с ним поедем?
— Я с тобой никуда не поеду, Руслан. Отпусти меня. Мне нужно связаться с Георгием, — в который раз пробую отодвинуть от себя напряжённую груду горячих мышц. Нихрена не выходит. Он же локомотив. Если прёт — то напролом. Но я всё равно не намерена сдаваться. Буду отвоёвывать свободу до последнего.
— Нет необходимости, — обрубает муж, пряча свой телефон в карман. — Мы с ним всё обсудили.
— Вы? С ним? — в панике округляю глаза. Не верю, чтобы Гера предал меня, отдав на растерзание Руслану. Сейчас шок у Исаева схлынет, и я снова увижу монстра… — Интересно, что именно вы с ним обсудили?
Бог свидетель, я пытаюсь сохранять спокойствие, но по моему виду этого не скажешь. Я всё равно сильно нервничаю из-за того, что не в силах предвидеть его дальнейшую реакцию. Не знаю, что взбредет Исаеву в голову в следующий момент.
Он же… Он же практически невменяемый…
— Чего ты боишься, Маша? — Руслан считывает мои тревоги, заглядывая в глаза. — Или кого? Меня? Или, может быть, Астафьева, которого ты сильно подставила, и теперь у него не осталось выбора, кроме как вручить тебя мне лично в руки?
Не верю, что это правда…
Он лжет. Пытается вывести меня на эмоции. Гера не мог. Не мог струсить. Или не захотел разжигать войну?
Вспоминаю прискорбную судьбу Соболя, и меня бросает в дрожь.
— Дай пройти! — предпринимая последнюю отчаянную попытку вырваться из цепких рук мужа, толкаю его в грудь, но результат становится плачевным. — Вы вдвоём не можете обсуждать вещи, с которыми я не согласна! Так нельзя! Со мной так нельзя! — кричу я, мгновенно оказавшись перекинутой через мужское плечо. — Руслан, черт! Отпусти меня! Сейчас же! Я не мешок с картошкой. Мне больно! Боже, что ты творишь?
Изо всех сил колочу руками по его твердой спине, пока Руслан тащит меня попой вперед на выход.
— Отпусти! Поставь меня на место! Ты мне больше не муж! Не имеешь права!
— Не нарывайся, — говорит спокойным тоном, разжигая во мне желание придушить его прямо сейчас.
— А то что? — выпаливаю и следом делаю вдох, чтобы наполнить легкие воздухом, несмотря на то, что моя диафрагма вдавлена в каменное плечо.
— Не выдержишь, Маша.
— Чего?
— Порки.
— Что? — нервно хохотнув, на секунду замираю с открытым ртом. Да, Боже, он не сделает этого. — Однажды ты уже пытался… — шиплю ему в спину, царапая ногтями скрытую под одеждой поясницу.
— И мне понравилось. Тебе нет?
Закусив нервно губу, замираю. Мозг с невероятной скоростью прокручивает события той ночи. Мы оба были на взводе. Поссорились. Он бросил меня одну и злющий ушёл из дома, а я…
Я слегка отрехтовала его любимую тачку. А он…
После жалобы Дана он зарвался в ванную с ремнем… когда я пыталась расслабиться…
Господи, почему у нас все через жопу?
***
Возле гардеробной Руслан ставит меня на ноги. В глаза заглядывает. Какого-то черта улыбается. Мягко. Безмятежно. Лишь уголками притягательных губ! Как будто мы только что не ругались. От его улыбки дух захватывает. Ноги становятся ватными. Я тут же теряюсь.