Собственность и процветание

Бетелл Том

Но, помимо «налогового» бремени, существовала и другая проблема. Из сообщений Брэдфорда ясно, что коллективная собственность разлагает и губит колонию куда сильнее, чем «налог». Положение казалось безысходным, но вовсе не потому, что пилигримы работали на инвесторов, а потому, что они работали на других пилигримов. Прилежные (в Плимуте) были вынуждены субсидировать бездельников (в Плимуте). Сильный «получал при дележе не больше», чем слабый. Пожилые считали неуважением то, что их «приравнивали по части трудовой повинности» к молодым.

Это показывает, что в 1621-м и 1622 годах в Плимуте существовал своего рода коммунизм. Нет сомнений, что уравнивание в трудовых повинностях считалось (первоначально) единственным честным путем решения проблемы,

кому и какую работу выполнять в поселении, в котором не было личной собственности: если через семь лет каждый должен был получить равную долю всего, то, предположительно, каждый должен на протяжении этих семи лет выполнять такую же работу. Неизбежно возникла чудовищная проблема – как контролировать трудовые усилия? Что делать с теми, кто трудится спустя рукава?

Пилигримы столкнулись с классической проблемой безбилетника. Как мы увидим, ее трудно решить, не разделив собственность между индивидами или семьями. Именно такой курс действий мудро выбрал Уильям Брэдфорд. И он привел к замечательному успеху, потому что теперь каждому доставались плоды именно его труда независимо от того, как он трудился – прилежно или с прохладцей. Это, в свою очередь, сняло с повестки дня проблему контроля. Теперь каждый колонист нес ответственность за свое поведение, а главы семейств лично отвечали за благополучие членов семьи. Короче говоря, разделение собственности обеспечило соответствие или пропорциональность между действиями и последствиями. Без этого человеческая деятельность лишается смысла, а в результате резко страдает дело.

Уильяма Брэдфорда переизбирали на пост губернатора почти каждый год. Он умер в 1657 году. Согласно посмертной описи имущества, среди его книг была работа «Шесть книг о государстве» Жана Бодена, в которой критикуется утопичность платоновской «Республики» [107] . В идеальном царстве Платона частная собственность должна быть уничтожена или сильно ограничена, а большинство его обитателей превращены в рабов, над которыми надзирают благородные аскетичные стражники. Боден говорит, что Платон «сделав все общим, обрек бы государство на гибель, потому что, когда нет ничего частного, не остается ничего общего». Такое общество, пишет Боден, было бы «противно всем божеским и природным законам», которые запрещают желать «того, что принадлежит другому» [108] . (В этом огромном томе Боден также говорит, что общая собственность – «мать ссор и раздоров», а основанное на ней государство породило бы «множество нелепостей» [109] .)

107

Брэдфорд. История поселения в Плимуте. С. 118.

108

Jean Bodin, The Six Books Of A Commonweal, ed. Kenneth D. McRae (Cambridge, Mass.: Harvard Univ. Press, 1962), 11.

109

Ibid., 12, 707.

Брэдфорд, вглядываясь в прошлое, осознавал, что его опыт строительства нового общества в Плимуте подтвердил суждения Бодена и тем самым «опроверг измышления Платона». В последующие годы в Плимуте продолжилась приватизация собственности. За семьями были закреплены дома, а потом и скот, было разрешено наследование имущества. Колония процветала. Позднее Плимутскую колонию поглотил штат Массачусетс, и в наступившие годы процветания больше никто уже не слышал о «равенстве в труде и в имуществе».

Глава 4. Логика коллективной собственности

Когда вся собственность общая, нет ни «моего», ни «твоего». Все «наше». Это приводит к раздорам, как получилось и в Плимутской колонии.

Непропорциональность труда и вознаграждения «считают несправедливостью». Именно этого результата следует ожидать, если члены сообщества имеют право на равную долю во всем. Те, чей вклад мал, выезжают за счет тех, кто усердно трудится. Проблема безбилетника известна даже тем, кто не умеет ее правильно назвать. С ней столкнется группа, оплачивающая счет в ресторане поровну. Выиграют те, кто заказал самые дорогие блюда. Решением здесь будет оплата счета «каждый за себя» – эквивалент приватизации.

Эта проблема известна проживающим в общих квартирах. Она усугублялась в СССР, где в одной квартире зачастую проживало несколько семей. «В условиях коммуналки слово “соседи” звучит зловеще и требует объяснений, – пишет Андрей Синявский в книге “Основы советской цивилизации” (1988). – Добрососедские отношения устанавливаются редко, соседи по квартире – это чаще всего что-то опасное или, во всяком случае, чуждое и мешающее жить. Любая мелочь превращается в гиперболу, пустяк – в катастрофу. Здесь процветает взаимная подозрительность, взаимная ненависть, которая разрешается в скандалах, сплетнях, клевете, в драках, доносах. Коммунистическое братство чревато страшной междоусобицей». Синявский цитирует рассказ М. Зощенко «Летняя передышка» (1929), в которой речь идет о жизни в большой коммуналке и о склоке по вопросу об оплате электричества: «Для примеру, у нас девять семей. Один провод. Один счетчик. В конце месяца надо к расчету строиться. И тогда, конечно, происходят сильные недоразумения и другой раз мордобой.

Ну хорошо, вы скажете: считайте с лампочки.

Ну хорошо, с лампочки. Один сознательный жилец лампочку-то, может, на пять минут зажигает, чтоб раздеться или блоху поймать. А другой жилец до двенадцати ночи чего-то там жует при свете. И электричество гасить не хочет. …Один у нас такой был жилец – грузчик, так он буквально свихнулся на этой почве. Он спать перестал и все добивался, кто из жильцов по ночам алгебру читает и кто на вилках продукты греет. …Он, я говорю, буквально ночи не спал и каждую минуту ревизию делал. То сюда зайдет, то туда» [110] .

110

Синявский А. Основы советской цивилизации. М.: Аграф, 2001. С. 238–239, 240.

И чем больше группа, тем неразрешимей проблема. Если в общине сто человек, то тот, кто перестал трудиться, все же получит 99 % того, что имел прежде. Если не ввести строгую систему контроля, подобная организация собственности быстро разорит общину, и в истории такое бывало не раз. Можно предположить, что реальная проблема состоит именно в том, что каждому гарантирована равная доля общего дохода, – но заметьте: если это условие отменить, а члены общины просто договорятся, что каждый может брать с общего склада «сколько нужно», развал лишь углубится. Прежде члены общины были заинтересованы попозже приходить на работу, а теперь у них будут все основания пораньше прийти на склад.

Коллективистская организация жизни, при которой отсутствуют четко определенные права собственности, извращает стимулы и порождает алчность, эгоизм, праздность, подозрительность и тягостное чувство несправедливости даже у людей с хорошей нравственной основой (как это было по утверждению Уильяма Брэдфорда в Плимуте). Идеалисты веками мечтали о том, чтобы вдохновить на усердный труд людей, живущих сообща, даже понимая, что найдутся те, кто воспользуется этим трудом. Но такого рода режимы невозможны без духа самопожертвования, а большинство коммунаров не осознает, что от них требуется именно самопожертвование. Такого рода режим особенно тяжел для семей, потому что семья – это, по сути, мини-коммуна, а воспитание детей предполагает определенное самопожертвование. Как показал опыт Плимута, люди не готовы на дополнительные усилия ради чужих детей.