Сочинения в 3 томах. Том 2: Хрустальная пробка. Золотой треугольник. Виктор из светской бригады. Зубы тигра
Шрифт:
— Не покидай меня, — всхлипывала Коралия. — Не бросай меня, я боюсь…
У него была с собой коробка спичек. Освещая ими комнату, Патриций подвел Коралию к стене, исписанной рукой его отца.
— Что ты собираешься делать? — спросила она.
— Я не хочу, чтобы нашу смерть приписали самоубийству. Я сделаю то же, что сделал мой отец… Кто-нибудь прочтет то, что я напишу, и отомстит за нас.
Заканчивая писать, он увидел внизу за панелью еще несколько слов, набросанных отцом.
— Спичку, скорее! — крикнул он Коралии и прочитал:
— «Удушение… Ядовитые газы…»
Спичка в руках Коралии погасла. Так вот какая смерть их ожидает!
Но они еще не понимали, как именно все это произойдет. В такой большой комнате, как эта, воздуха достаточно, по крайней мере, на несколько дней.
— Если только качество воздуха не изменится, — прошептал Бельваль, — или же…
Он замолчал на мгновенье, потом продолжал:
— Да, да, теперь я припоминаю!
Патриций рассказал Коралии о своих подозрениях. Он вспомнил, что видел в шкафу Симона не только веревочную лестницу, но и какие-то странные трубки. Поведение Симона с тех пор, как их заперли здесь, подтверждало догадку Патриция, и больше всего, конечно, тщательность, с которой закупоривали комнату, даже с крыши! Очевидно, Симон просто-напросто подсоединит трубку к газовому счетчику на кухне, ведь дом освещается газом. Они погибнут, отравленные газом, как погибли их родители…
Капитан сознавал, что надо спасаться, но как? Стены не разрушить, до крыши не добраться. Но что это? Он насторожился. Откуда-то сверху послышался легкий свист.
— Начинается, — прошептал Бельваль. — У нас еще час, по крайней мере, полчаса…
Но Коралия взяла себя в руки.
— Будем же твердыми, Патриций, — сказала она.
— Если бы я был один. Но ты, моя бедняжка…
— Говорят, такая смерть легка… И потом я знаю, я чувствую, что мы с тобой страдать не будем.
В ее тоне было столько уверенности, что в душу капитана точно снизошел мир…
Они молча сидели на диване, взявшись за руки. Оба чувствовали, как ими мало-помалу овладевает сонное безразличие.
Коралия обвила рукой шею Бельваля и громко сказала:
— Перед Богом я называю тебя моим женихом, и пусть Он примет нас к себе, как принимает только соединенных навек…
Она приблизила губы к его лицу и поцелуями осушила слезы, катившиеся по его щекам. Потом их губы соединились.
— Да, ты права, — прошептал он. — Умереть так — значит жить!
В комнате уже ощущался слабый запах газа.
— Все должно произойти так, как и двадцать лет назад, — тихо сказал Патриций. — Твоя мать и мой отец тоже умерли в объятиях друг друга. Они любили, как и мы, и желали соединить нас и, как видишь, это им удалось.
Она ответила:
— И наши могилы будут рядом…
Их мысли начали путаться. Оба чувствовали головокружение, но состояние это не было ни болезненным, ни мучительным.
Первой ослабела Коралия, и ее слова удивили капитана, но потом он понял, что она бредит.
— Мой возлюбленный, — шептала Коралия, — смотри сколько цветов! Все розы, они падают, падают…
Он крепче сжал ее в объятиях и тоже погрузился в сладкую дрему. Ему казалось, что они вместе опускаются в какую-то пропасть, полную света, все ниже и ниже…
Внезапно Бельваль почувствовал себя усталым, и Коралия, с закрытыми глазами и счастливой улыбкой на губах, показалась тяжелее, ему было трудно поддерживать ее… Яркий свет начал меркнуть, лоб покрылся испариной, он задрожал, точно в лихорадке, и стал падать в какую-то бездонную черную яму.
Глава 14
СТРАННАЯ ЛИЧНОСТЬ
Но все же это была еще не смерть… Точно фантазия перепуталась с действительностью. Капитан ощущал себя в совершенно ином мире, но в нем не было Коралии… Ему даже казалось, что через полузакрытые веки он видит какую-то тень. Постепенно эта тень приобрела облик Симона, почему-то склонившегося над Коралией. Быть может, он пришел убедиться в смерти своих жертв.
В таком состоянии полусна прошли часы, а возможно, минуты.
Потом Патриций почувствовал, что его куда-то несут, и погрузился в тяжелое забытье, во время которого страдал нравственно и физически… Ему снилось, что он старается выбраться из глубокой черной ямы и переживал то, что чувствует человек, брошенный на дно моря и старающийся выкарабкаться на поверхность. Тяжесть воды тянула вниз, и он делал неимоверные усилия, чтобы оказаться на поверхности…
Но понемногу мрак стал рассеиваться, дышать становилось легче, точно спадала с груди какая-то неимоверная тяжесть… Бельваль открыл глаза, вздохнул несколько раз и, придя в себя, увидел, что лежит на траве возле дверей дома. Рядом лежала Коралия. Ее тяжелое дыхание было похоже скорее на стоны.
«Она тоже старается выбраться из черной ямы, — подумал Патриций. — Так же, как и я, она выбивается из сил».
Между ними стоял столик, и на нем два стакана с водой. Капитан жадно схватил один из них, но выпить не посмел. В этот момент кто-то вышел из раскрытой двери дома, но это был не Симон, а какой-то незнакомый человек.
«Я не сплю, — уверял себя Бельваль. — Совсем не сплю теперь, и знаю, что этот незнакомец наш друг».
Он хотел произнести это вслух, но у него не хватило сил.
Незнакомец приблизился и произнес:
— Не утомляйте себя, капитан. Все идет, как нужно… Вот, выпейте.
Он протянул Патрицию стакан с водой, и тот выпил его залпом.
— Да, теперь все идет хорошо! — воскликнул он. — Боже, какое счастье жить! Ведь Коралия жива, не так ли? — и тотчас заснул снова.
Проснувшись через некоторое время, Бельваль чувствовал себя гораздо бодрее, несмотря на шум в ушах, тяжесть в голове и некоторую затрудненность дыхания.
Да, это был не сон. Он действительно лежал у двери дома и Коралия спала рядом.
«Боже, как хорошо жить!» — снова подумал капитан.
Он встал, полный желания двигаться, действовать. Однако в дом войти не решился и направился к тому месту в саду, где была могила, но внезапно остановился, пораженный.
В нескольких метрах от дома, под тенью старого развесистого дерева, в садовом кресле с раскрытой книгой на коленях дремал какой-то незнакомец.
И только теперь Патриций понял, что они с Коралией действительно избежали смерти, и возможно благодаря этому человеку.