Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена
Шрифт:
Не переставая смеяться, дон Луис добавил:
— Теперь я и обращаться буду с тобой как со сверхбошем. Последний раз спрашиваю, скажешь ты, где Франсуа, или нет?
— Нет.
— Прекрасно.
Дон Луис спокойно повернулся к марокканцам и проговорил:
— Давайте, дети мои.
Дальнейшее произошло мгновенно. Невероятно точными движениями, как будто весь маневр был сначала разделен на отдельные приемы и разучен по частям, как это делают солдаты, марокканцы подняли Ворского, обвязали его свешивающейся с дерева веревкой, подняли, не обращая внимания на его крики, угрозы и рев, и надежно примотали
— Ори, любезнейший, — безмятежно проговорил дон Луис, — ори сколько влезет. Ты можешь разбудить лишь сестер Аршиньа да тех, что в тридцати гробах. Ори, если это тебе нравится. Господи, какой же он все-таки урод! Что за гримаса!
С этими словами дон Луис отошел на несколько шагов, чтобы полюбоваться зрелищем.
— Великолепно! Ты прекрасно смотришься, и вокруг все как надо, вплоть до надписи «В.д'Э.» — Ворский д'Эрманарих! [15] Ведь как сын короля ты, должно быть, связан с этим благородным домом. А теперь, Ворский, тебе остается лишь навострить уши и внимательно слушать: я собираюсь прочесть обещанную тебе небольшую лекцию.
15
Эрманарих (? — 375) — король германского племени остготов.
16
Malaquis — худо приобретенный.
Извиваясь на дереве, Ворский пытался разорвать путы. Но так как все его старания лишь усиливали боль, он успокоился и, чтобы выплеснуть обуревавшую его ярость, принялся злобно чертыхаться и поносить дона Луиса.
— Вор! Убийца! Это ты убийца! Это ты обрек Франсуа на смерть! Брат ранил Франсуа, рана нехорошая и может воспалиться.
Стефан и Патрис решили вмешаться. Стефан испугался.
— Кто знает? — заговорил он. — С этим чудовищем все возможно. Вдруг мальчик и впрямь нездоров?
— Вздор! Шантаж! — отозвался дон Луис. — Ребенок чувствует себя хорошо.
— Вы уверены?
— Вполне, во всяком случае, подождать еще час он может. Не пройдет и часа, как сверхбош заговорит. Такая позиция развяжет ему язык.
— А вдруг он не выдержит?
— Как так?
— Вдруг сам издохнет? Какое-нибудь слишком резкое усилие — и лопнет аневризма, случится кровоизлияние?
— Ну и что?
— Как — что? Его смерть лишит нас последней надежды узнать, где спрятан Франсуа.
Однако дон Луис оставался тверд как скала.
— Не умрет! — воскликнул он. — Люди покроя Ворского от разрыва сердца не умирают! Нет, нет, он будет говорить. Не пройдет и часа. Мне как раз хватит этого времени на лекцию.
Патрис Бельваль невольно рассмеялся:
— Значит, вы собираетесь прочесть нам лекцию?
— Да еще какую! — вскричал дон Луис. — Обо всех злоключениях Божьего Камня! Исторический трактат, обзор — от доисторических времен вплоть до тридцати преступлений сверхбоша. Черт возьми, не часто ведь выдается случай прочесть подобную лекцию, и уж я-то этот случай не упущу ни за какие деньги! На кафедру, дон Луис, и приступай к своему повествованию!
Он встал перед Ворским.
— Счастливчик! Ты у меня в первом ряду и не пропустишь ни звука. Неужели не приятно хоть немного рассеять
— Разбойник! Грабитель! — проскрипел Ворский.
— Ну зачем же оскорблять? Если тебе неудобно, расскажи нам о Франсуа.
— Никогда! Он умрет.
— Да нет же, ты заговоришь. Я позволяю тебе перебить меня. Чтобы я остановился, тебе будет достаточно насвистать мелодию «Как-то раз мне дали в рожу» или «Мамочка, мамочка, лодочки плывут». Я сразу отправлю людей на поиски, и если ты не соврешь, то останешься здесь, Отто тебя отвяжет, и вы сможете воспользоваться лодкой Франсуа. Договорились?
Дон Луис повернулся к Стефану Мару и Патрису Бельвалю и пригласил:
— Рассаживайтесь, друзья мои, лекция будет несколько длинноватой, но для красноречия мне нужны слушатели, которые будут и судьями тоже.
— Но нас только двое, — проговорил Патрис.
— Нет, трое.
— Где же третий?
— А вот он.
Третьим оказался Дело-в-шляпе. Он прибежал мелкими шажками, торопясь не более обычного. Поприветствовал Стефана, помахал хвостом дону Луису, словно говоря: «Я тебя знаю, мы с тобой приятели», после чего уселся с таким видом, точно не хотел никому мешать.
— Отлично, Дело-в-шляпе, — воскликнул дон Луис, — ты, я вижу, тоже хочешь узнать обо всем! Такая любознательность делает тебе честь. Надеюсь, ты будешь мною доволен.
Дон Луис был в восторге. У него оказались и аудитория, и трибунал. Ворский продолжал корчиться на дереве. Миг был и впрямь восхитительным.
Проделав нечто вроде пируэта, который мог напомнить Ворскому коленца Старого Друида, дон Луис выпрямился, слегка поклонился, сделал вид, что подносит к губам стакан воды, после чего оперся руками о воображаемую трибуну и хорошо поставленным голосом начал:
— Дамы и господа!
Двадцать пятого июля семьсот тридцать второго года до Рождества Христова…
16. НАДГРОБИЕ БОГЕМСКИХ КОРОЛЕЙ
Начав таким образом фразу, дон Луис остановился, наслаждаясь произведенным эффектом. Капитан Бельваль, хорошо знавший своего друга, рассмеялся от всего сердца. Стефан продолжал выказывать озабоченность. Дело-в-шляпе сохранял спокойствие.
Дон Луис Перенна продолжал:
— Должен признаться, дамы и господа, что столь точную дату я назвал отчасти для того, чтобы привести вас в изумление. В сущности, дату, когда происходила сцена, которую я буду иметь честь вам описать, я могу назвать лишь с точностью до нескольких веков. Но зато я знаю наверное, что происходила она в том уголке Европы, что зовется сейчас Богемией, а именно в том месте, где теперь высится небольшой промышленный городок Иоахимшталь. А вот и подробности сцены, как я их себе представляю. Утром того дня в одном из кельтских племен, что год или два назад осели между берегами Дуная и верховьями Эльбы, в Герцинском лесу, царила суматоха. Воины с помощью своих жен заканчивали снимать палатки, укладывать священные топоры, луки и стрелы, собирать глиняную посуду, бронзовую и медную утварь, нагружать лошадей и волов.