Сочинения в двух томах. том 1
Шрифт:
— Она должна иметь успех, — сказала Селия.
— Никакого, — ответила маркиза. — Здесь не любят этого кабацкого жанра.
Кабацкий жанр — это действительно было так. Как бы в подтверждение этого, марсельская женщина вдруг начала изрекать довольно неприятные тирады по адресу своего ближайшего соседа, который провинился только тем, что не обратил на нее никакого внимания.
— Нечего сказать, хороши! — бормотала она. — Напустили матросню.
Человек, о котором она говорила, собственно, не был матросом. Под грубой курткой виднелся вязаный синий тельник — рубашки, очевидно, не было, — воротничком ему служил шерстяной, небрежно повязанный галстук.
— Отчасти она права, — прошептала Селия. — Он совсем не принарядился для казино.
— Что ж, — ответила маркиза, — никто не наряжается для казино. Кому какое дело — он ни с кем не разговаривает и сидит себе спокойно на своем стуле. Жолиетте следовало бы оставить его в покое. Он ей даже не отвечает.
Слова ее были прерваны каким-то волнением. За минуту до этого в бар тихо вошла красивая бледная женщина; сначала на нее не обратили внимания, но кто-то из морской компании вдруг узнал ее и воскликнул:
— Жанник! Ур-ра! Браво, Жанник! В баре было так скучно без Жанник!
Ей устроили настоящую овацию. Она сначала отбивалась, восклицая нежным и глуховатым голосом:
— Да замолчите же наконец! Вот сумасшедшие! Как будто без меня совсем нельзя обойтись! Глупости! Если бы не Л’Эстисак, который вытащил меня сегодня из кресла…
Она разразилась смехом, который перешел в приступ кашля.
Маркиза Доре приподнялась на перекладине своего табурета.
— Здравствуйте, Жанник!
Та весело ответила ей, наконец откашлявшись:
— Добрый вечер, Доре! А вы все хорошеете! Так это и есть та подружка, о которой вы мне говорили? Добрый вечер, мадам! Буду рада видеть вас с Доре в Тамарисе. Сама я так расклеилась, что не бываю в гостях ни у кого. Скоро я смогу выехать только на дрогах.
— Не каркайте, как ворона, — отеческим тоном пробурчал ее спутник.
Это был человек огромного роста, широкий в плечах; его борода, напоминающая ассирийскую по своей форме, была двух цветов, рыжего и черного, как обычно случается с хорошо пропитанными морским ветром бородами. По-видимому, этот Геркулес заботился только о том, чтобы защитить свою спутницу от толкотни и давки и довести ее до укромного уголка, где ее уже ждала чашка чаю, быстро приготовленная по его приказанию барменами.
— Это Л’Эстисак! — шепнула Селии маркиза Доре.
— Л’Эстисак?..
— Ну да, герцог настоящий!.. — И так как Селия все шире и шире раскрывала глаза. — Не может быть, чтобы вы не знали его хотя бы по имени. Гюг де Гибр, герцог Л’Эстисак. Представитель одного из самых знаменитых родов Франции, лейтенант флота, триста тысяч франков дохода. Никто не поверит этому, увидя его здесь, среди нас, так он просто держится. Этот не станет хвастать. Да вы увидите сами.
И она дружески окликнула его:
— Добрый вечер, Л’Эстисак! Как поживаете?
Герцог вежливо поклонился ей:
— Как всегда, хорошо. И вы тоже, конечно! На вас приятно смотреть, дорогая моя, — вы хороши, как роза.
Повернувшись к Доре, он также увидал человека в синей тельняшке и матросской куртке, который продолжал спокойно выслушивать насмешки своей соседки, Жолиетты. И сразу подошел, протягивая ему руку.
— Как, и вы здесь, Лоеак?
— Я, — лаконически ответил человек в тельнике. — Рад вас видеть.
— И я тоже, дружище! Что вы делаете в Тулоне?
— Жду отправки. Мое судно сейчас в Сен-Луи на Роне.
— Ваше судно? Какое судно? Вы сделались моряком?
— Грузчиком. Нанялся на лионский пароход.
— Неужели?
— Ну да. Ваше здоровье, Л’Эстисак!
И человек в тельняшке со спокойствием изваяния опрокинул свой стакан.
— Л’Эстисак! — еще раз окликнула маркиза Доре. — Подойдите сюда на минутку. Я познакомлю вас с моей подругой.
— Иду, — отозвался герцог. — Я сейчас вернусь к вам, Лоеак. Пройдите пока в мою ложу, номер три… Поболтаем!
Он подошел и прежде всего потребовал, чтобы дамы выпили еще коктейля в честь Селии.
— Скажите, — вполголоса спросила маркиза, — этот смешно одетый человек — действительно ваш друг?
Герцог стоял за табуретом, одной рукой обнимая Селию, а другой маркизу. Он улыбнулся.
— Да, это мой друг, деточка.
— Но ведь он грузчик! Это правда?
— Правда. Ведь он сам сказал мне это. Значит, это должно быть правдой.
— Но как его зовут?
— Его зовут граф Лоеак. А также — маркиз де Виллен. Как видите, ваш товарищ по титулу.
— Не смейтесь надо мной… Так он граф, маркиз или грузчик?
— Грузчик, граф и маркиз. К тому же достаточно богат, по крайней мере состоятелен, — по миллиону в каждом кармане.
— Может быть, он просто сумасшедший?
— Нет — он скучает. В прошлом году я встретил его в цирке — он был клоуном. Но ему не стало веселее от этого. Теперь он грузчик. Сомневаюсь, чтобы это развеселило его. О, та из вас, которая рассеет скуку этого человека, не потеряет времени зря — выгодное и доброе дело.
Он с внезапной грустью посмотрел на обеих женщин.
— Попробуйте, если он вам нравится!
Но Жанник уже звала его из другого конца зала:
— Л’Эстисак! Я иду в ложу! Уже звонок…
Он пошел за ней.
Публика теперь уходила из бара гораздо медленнее, чем наполняла его в начале антракта. Никто не торопился занять свою ложу или кресло, чтобы увидеть вечных дуэлистов или еще раз услышать всем известную певицу-«шансонетку». Продолжали болтать, прощаться, назначать свидания друг другу.