Сочинения в трех томах. Том 2
Шрифт:
Они решили пойти прежде всего в кафе. Там узнали, что агент Веро — постоянный посетитель кафе, писал в этот день утром длинное письмо. Официант припомнил, что сосед Веро по столику также потребовал почтовую бумагу и два раза посылал его за конвертами.
— Подмен писем, как вы и предполагали, — сказал Мазеру.
Официант описал соседа Веро достаточно подробно: человек высокого роста, слегка сутулый, каштанового цвета остро подстриженная бородка, пенсне в черепаховой оправе на шелковом шнурке и палка черного дерева с серебряным набалдашником в виде головы лебедя.
— Этого полиции хватит, — сказал Мазеру.
Они собрались было уходить.
— Одну минуту, — остановил дон Луис своего спутника.
— В чем дело?
— За нами следили.
— Это еще что такое? Однако…
— Пустяки. Я знаю, в чем дело и предпочитаю покончить разом. Подождите меня, обещаю вам, что вы позабавитесь.
Он вскоре вернулся с высоким худым господином с бакенбардами.
— Господин Мазеру, мой друг господин Кассерос, атташе перуанской миссии, которому было поручено собрать данные, подтверждающие мою личность. Итак, месье Кассерос, вы меня искали? — весело продолжал он. — Мне так показалось, когда я вышел из префектуры. О, месье Мазеру сама скромность: вы можете говорить при нем. Кстати, он в курсе дела.
Кассерос все еще колебался. Перенна усадил его против себя.
— Приступим прямо к делу, месье Кассерос! Я не боюсь называть вещи своими именами. Выигрываешь время. Итак, вам нужны деньги. Вернее говоря, добавочные деньги. Сколько?
Перуанец еще раз оглянулся на спутника дона Луиса, потом он вдруг решился и выпалил глухим голосом:
— Пятьдесят тысяч!
— А, черт возьми, какой же у вас аппетит! — воскликнул дон Луис. — Что вы на это скажете, господин Мазеру? Пятьдесят тысяч — сумма кругленькая! Тем более что… Припомним, друг Кассерос. Несколько лет тому назад я имел честь познакомиться с вами в Америке и, поняв, с кем имею дело, предложил вам в течение трех лет оформить мое испано-перуанское происхождение, снабдив меня неоспоримыми документами и почтенными предками. Вы согласились. Цена была обусловлена: двадцать тысяч франков. На прошлой неделе, когда господин префект затребовал мои бумаги, я зашел к вам. Все оказалось в порядке. Сговорившись с вами относительно того, что надо рассказать господину префекту, я выплатил вам условленные двадцать тысяч франков. Мы квиты. Что же вам надо?
Перуанский атташе принял самую непринужденную позу и спокойно заявил:
— Я заключил условие с легионером. Сейчас я имею дело с наследником Космо Морнингтона, который завтра получает миллион франков, а через месяц, быть может, двести миллионов. Разница большая.
— А если я откажу вам?
— Я сообщу нотариусу и префекту, что произошла ошибка. Вы не только ничего не получите, но и будете арестованы.
— Так же, как и вы!
— Я!
— Разумеется, за подлог и изготовление фальшивых документов.
Атташе умолк. Его длинный нос вытянулся еще больше между длинными бакенбардами.
— Ну, Кассерос, полноте. Ничего вам не будет. Только не пытайтесь больше обойти меня. Другие, потоньше вас, срывались. Куда уж вам! Ну, что, сдаетесь? Не будете больше строить козни против прославленного Перенна? Прекрасно, прекрасно.
С этими словами он вытащил чековую книжку.
— Вот вам чек еще на двадцать тысяч от наследника Космо Морнингтона. Улыбнитесь же, благодарите и марш, не оборачиваясь, как дочери Лота!
Атташе буквально исполнил приказание и выскользнул из кафе, не оглядываясь.
— Мразь! — шепнул дон Луис. — Что скажете на это, бригадир?
Бригадир Мазеру смотрел на него, оторопев.
— Но позвольте, месье…
— Что такое, бригадир?
— Но, однако, кто же вы собственно такой?
— Разве вы не слыхали — благородный перуанец или благородный испанец… наверное, не знаю… короче дон Луис Перенна, бывший легионер…
— Вздор! Я только что слышал…
— …Весь в орденах…
— Довольно! Идемте к префекту.
— Да дайте же закончить, черт возьми! Итак бывший легионер, бывший герой… бывший узник Сантэ… бывший русский князь… бывший начальник полиции… бывший…
— Да вы с ума сошли! — выходил из себя бригадир. — Что это за басни?
— Это история, подлинная история… Вы спросили, кто я? Вот я и перечисляю. Хотите углубиться в еще более древние времена?
Мазеру схватил своими сильными руками слабые как будто руки своего собеседника.
— Нечего заливать мне, слыхали! Уж я вас не выпущу. В префектуре объяснимся.
— Ты потише, Александр.
Слабые как будто руки легко высвободились и, в свою очередь, захватили сильные руки бригадира. Дон Луис смеялся, глядя ему прямо в лицо:
— Так ты не узнаешь меня, глупец?
Бригадир Мазеру не отвечал, только глаза вытаращил еще больше. Он старался понять: голос, манера шутить, смелость, замаскированная ребячеством, ироническая улыбка в глазах и самое имя Александр, — но его имя, которым его называл только один человек на свете. Возможно ли?
— Патрон… патрон… — пролепетал он.
— Ну, разумеется.
— Да, нет же, не… ведь… вы умерли…
— Так что же из этого? Разве это мешает жить?
Он положил руку на плечо Мазеру.
— Ты скажи, кто тебя зачислил на службу в полицейскую префектуру?
— Начальник полиции, господин Ленорман.
— А кто такой был Ленорман?
— Патрон.
— То есть Арсен Люпен, не так ли?
— Да.
— Так неужели ты не понимаешь, Александр, что Арсену Люпену гораздо труднее было быть начальником полиции, чем доном Луисом Перенна, быть легионером, героем и даже живым, будучи мертвым?
Бригадир Мазеру молча оглядел своего собеседника, потом его печальные глаза оживились, лицо вспыхнуло, и он вдруг ударил кулаком по столу и сердито заговорил:
— Пусть так! Но предупреждаю вас, на меня не рассчитывайте, нет. Я служу обществу и намерен служить. Я привык жить по-честному, не хочу другого хлеба.
Перенна пожал плечами.
— Ты глуп, Александр, на честных хлебах не поумнел. Кто же тебя совращает?
— А вся ваша затея…
— Моя затея? Да я-то тут причем? Два часа тому назад я сам не больше твоего знал. С неба свалилось это наследство, а с ним и обязанность найти виновника смерти Космо Морнингтона, найти его наследников, защитить их и раздать все двести миллионов, что им причитаются. Точка, конец. Это ли не задача для честного человека?