Сочинения великих итальянцев XVI века
Шрифт:
В конце описанного 1495 года над таможней воздвигли стены и закончили строительство большой залы Совета, и там собрался весь народ, чтобы избрать новую Синьорию, а сперва фра Джироламо прочитал там проповедь; гонфалоньером справедливости был избран Доменико Маццинги, вступивший в должность в мартовские календы, — так непрерывно расширялось и возрастало народное правление.
XIV. Заговор против народного правления. Смерть Пьеро Каппони. Лига обращается за помощью к императору Максимилиану он приходит в Италию. Неуспех его похода. Гонфалоньерат Франческо Валори.
1496. Пришел 1496 год, бурный и полный опасностей для внутреннего и внешнего положения города; в начале года, в конце апреля, обнаружился сговор флорентийцев, враждебно настроенных к монаху, — все они занимали невысокое положение. Они намеревались тесно сплотиться в Совете и способствовать друг другу в борьбе за должности, с тем чтобы, когда в этом преуспеют, стремиться к более высокой цели; они стали было набирать силу, когда все открылось, и в то утро, когда собирался Совет, чтобы выбрать новую Синьорию — вместо прежней, которую возглавлял Доменико Маццинги, — по приказу Синьории и комиссии Восьми были задержаны и отведены в Барджелло Филиппо Корбицци, Джованни Беницци и Джованни да Тиньяно. Когда
После того как смута была подавлена, флорентийцы стали восстанавливать свою власть на территории Пизы; комиссаром там был Пьеро Каппони; во время сражения за небольшой замок в Сойане он был убит выстрелом из аркебузы. Таков был конец этого человека величайшей доблести и замечательного ума, искусного в красноречии, но несколько непостоянного и не всегда последовательного в своих решениях; он был очень смел, честолюбив и в большой славе; еще при Лоренцо, хотя он немного занимался политикой, у него была репутация весьма разумного и мужественного человека, и Лоренцо даже боялся его, учитывая его достоинства и влияние; при Пьеро Медичи во многом именно благодаря Пьеро Каппони произошло изменение государственного правления, из-за чего он снискал себе огромную любовь и влияние; во время пребывания во Флоренции короля Карла он немало сделал для блага города — способствовал подписанию соглашения и добыванию денег для короля; затем, избранный в комиссию Двадцати, он много заботился о спасении граждан, участвовавших в прежнем правлении, и несколько месяцев был самым могущественным лицом в городе. Когда позже Пьеро Каппони сделался врагом монаха, сложилось мнение, что он не одобряет Совет и ведет переговоры с государями об его изменении, поэтому народ его возненавидел; хотя враги монаха и их главари все от него зависели, но из-за ударов, получаемых с другой стороны, и внушаемого им самим страха он ничего не мог выиграть в Совете; несмотря на всю его славу и большое число сторонников, его смерть была встречена народом с радостью и удовольствием.
Положение Флоренции было таково: разобщенная и разъединенная внутри и за пределами города, она сосредоточила внимание на Пизанской войне, идущей безо всякого успеха, ибо Флоренция не имела никакой поддержки, а пизанцев защищали венецианцы, так что те крепко держали в своих руках Викопизано, Кашину, Либрафатту, Верруколу и выход к морю; другие крепости переходили из рук в руки, ведь если они были в наших руках, то как только представлялся случай, они от нас отходили. Положение Флоренции было трудным, с каждым днем убывала надежда, что король Карл придет в Италию, и не было возможности сделать передышку и восстановить прежние владения, поскольку город испортил отношения с другими государствами Италии. Папа не хотел, чтобы мы вернули себе наши владения, ведь в случае нашей удачи в Италии, очевидно, настал бы мир, что противоречило его честолюбивым планам укрепить собственное государство: последнее не удалось бы, окажись вдруг Италия объединена; этого не хотели и венецианцы, которые ни при каких обстоятельствах не желали лишаться своих владений в Пизе, замыслив сделать из этого города свое главное орудие для достижения власти над всей Италией. Не хотел этого и герцог Лодовико, ибо он намеревался возвыситься при итальянских смутах, и кроме того, если ему все же пришлось бы объединиться с Флоренцией, он хотел установить там правление одного или немногих в надежде на то, что им можно больше довериться и извлечь для себя больше выгоды, чем при правлении множества, с которым нельзя установить доверительных, дружеских отношений и обсудить втайне какое-либо дело; поэтому он всегда в разговорах со своими и даже в присутствии нашего посла мессера Франческо Гвалтеротти высмеивал флорентийские дела, потешаясь то над способом избрания магистратов, то над низким происхождением людей в Совете. На что мессер Франческо в силу своего характера отвечал обычно находчиво и не теряя достоинства.
Во Флоренции были уверены, что от этих государей нам нечего ждать возвращения наших территорий, и мы по-прежнему отказывались вступить в лигу и бросить короля Карла, хотя нас о том постоянно просили и часто даже угрожали; напротив, все время поддерживая партию Франческо, Флоренция постоянно побуждала короля к походу. Вследствие этого синьоры из лиги, чтобы отбить у короля желание прийти в Италию и вмешаться в наши дела, в конце сентября призвали в Италию римского короля Максимилиана, пообещав помочь ему людьми и деньгами для получения императорской короны; причем обещали предоставить ему такую большую помощь, чтобы он смог силой принудить нас вступить в лигу. Когда Максимилиан подошел к границам Италии, он отправил во Флоренцию послов, чтобы они, помимо требования продовольствия и свободного прохода, убедили флорентийцев вести себя как добрые итальянцы; им сообщили, что к его величеству будут отправлены послы, которые дадут ему должный ответ, а когда вскоре пришло известие, что он уже на территории Милана, туда направили послов — мессера Козимо де'Пацци, епископа Ареццо, и мессера Франческо Пепи, после того как сперва были отозваны Пьеро Гвиччардини и затем Пьерфилиппо Пандольфини.
По прибытии в Ломбардию они узнали, что Максимилиан уже отбыл в Геную с тем, чтобы оттуда морем добраться до Пизы; догнав его, они изложили свое поручение, показав, сколь сильно желание Флоренции ему угождать и как много пользы он сможет извлечь из дружбы с ней, если его требования будут справедливы; они сказали, что требование войти в лигу несправедливо, поскольку флорентийцы не могут верить тем, кто коварно отнял у них земли и не хочет их возвращать;
Максимилиан получил в Генуе деньги от имени лиги, отплыл в Пизу, но в море был на много дней задержан ветрами и непогодой, поэтому к моменту прибытия в Ливорно все его деньги оказались истрачены и пришло время получить новую сумму; он несколько дней оставался в Ливорно в ожидании денег от венецианцев и, так и не дождавшись, отправился в Пизу, оставив в порту Ливорно несколько кораблей; когда же в конце октября там неожиданно появились французские галеры, присланные нам в помощь, императорские корабли не выдержали натиска французских кораблей, чему немало способствовали и ветры; оказавшись без денег и лишившись всякой надежды, император повернул обратно и с позором возвратился в Германию.
А венецианцы не послали ему денег, поскольку император больше зависел от герцога, чем от них, и они, опасаясь неудовольствия герцога, если Пиза будет в их руках, и поэтому не доверяя ему, не хотели, чтобы их деньги укрепили те силы, которыми полностью распоряжается герцог. Этот разрыв был необыкновенно выгоден и полезен Флоренции, ибо ее граждане, лишенные поддержки, во вражде со всей Италией, считали, что положение безвыходно; и поэтому многие видели в нашем спасении скорее чудо, чем следствие человеческих поступков: казалось, что задержка императора в море из-за непогоды, столь своевременный раскол в лиге и помощь ветров нашей победе были ниспосланы Богом; тем более что в эти дни фра Джироламо в своих проповедях настойчиво призывал людей оставить всякий страх, ибо Бог спасет их.
После отбытия императора, в январские календы был избран гонфалоньером справедливости Франческо Валори, а ведь около двух месяцев назад он не смог пройти в комиссию Десяти и был оттеснен не только кандидатурой Пьерфилиппо Пандольфини, но и Таддео Гадди, — это яркий пример изменения настроений в народе, который, оттолкнув Франческо Валори, вскоре поставил его во главе столь важной магистратуры, на этот раз при голосовании предпочтя его Пьерфилиппо Пандольфини. Его избранию способствовала партия монаха, безусловным главой которой он стал, поэтому на этой должности он собирался насколько возможно покровительствовать монаху и даже изгнать из Флоренции многих проповедников ордена святого Франциска, которые открыто выступали против фра Джироламо. Поскольку Медичи стали везде притчей во языцех, а многие флорентийские священники и придворные переехали в Рим к кардиналу де'Медичи, Франческо Валори ввел жесточайшие законы, требуя их обратно и запрещая с ними сношения; при проведении этих законов ему пришлось столкнуться со столькими трудностями, что, несмотря на всю свою силу и употребленные старания, он не раз хотел на все махнуть рукой; происходило это не столько из-за того, что среди флорентийцев были сторонники Медичи, сколько из-за врагов монаха и недовольных существующим правлением. Франческо Валори также намеревался укрепить Совет[273], учредив закон, чтобы всякий, за кем числятся недоимки по налогам, не мог туда войти; а поскольку число членов Совета было очень невелико, он предоставил право участвовать в нем юношам, которым исполнилось двадцать четыре года, в то время как раньше оно распространялось лишь на тридцатилетних. Он удалил из Совета многих, кто по тем или иным причинам не должен был в нем участвовать, но благодаря смутам с самого начала вошел туда под чужим именем или используя ложные предлоги. Вследствие этого, а также благодаря репутации безупречного и добропорядочного гражданина, он имел большой вес, а враги монаха после смерти Пьеро Каппони не располагали влиятельным предводителем, которого могли бы ему противопоставить. Тогда они обратили свое расположение на Бернардо дель Неро, который, несмотря на участие в прежнем правлении, был уже избран в комиссию Десяти и вернул себе былую славу; он был стар, имел репутацию человека благоразумного, опытного и влиятельного — казалось, что это был единственный человек во Флоренции, которого можно было противопоставить Франческо Валори; его и сделали после Франческо гонфалоньером справедливости; итак, он был провозглашен предводителем другой партии, и между ним и Франческо возникли соперничество и великая ненависть.
XV. Пьеро де'Медичи предпринимает тщетные попытки вернуться во Флоренцию. Александр VI отлучает от Церкви Савонаролу. Заговор в пользу Пьеро. Казнь пяти граждан. Савонарола возобновляет проповеди.
1497. Наступил 1497 год, год величайших смут и потрясений; в начале этого года, в последних числах апреля, когда гонфалоньером был еще Бернардо дель Неро, в Сиену с большим количеством солдат, предводимых Бартоломео д'Альвиано, прибыл Пьеро де'Медичи, чему помогли венецианцы, покровительствовавшие Пьеро в расчете на то, что он совершит государственный переворот во Флоренции, а они окончательно овладеют Пизой. Ему это предприятие представлялось легко исполнимым, ведь он знал о недовольстве бедного люда из-за сильнейшего голода — стайо[274] зерна стоил пять лир; кроме того, он знал, что многие добропорядочные люди и его друзья во Флоренции недовольны; с некоторыми, как о том будет сказано ниже, он вел переговоры; к тому же гонфалоньер справедливости Бернардо дель Неро и члены Синьории Батиста Серристори и Франческо ди Лоренцо Даванцати раньше были страстными приверженцами его правления. С такими мыслями он выехал из Сиены двадцать седьмого апреля и вечером прибыл в Тавернелле, предполагая на рассвете следующего дня быть у ворот Флоренции, что ему, однако, не удалось, ибо ночью лил сильный дождь и в назначенный час он не смог выехать верхом.