Сочинения
Шрифт:
С истинным почтением имею честь быть Вашим покорнейшим слугою
Иван Никитин. 1860 г.,
марта 19. Воронеж.
57. Н. И. ВТОРОВУ
Воронеж. 1860 г., 21 марта.
Вы не можете себе представить, мой милый друг, Николай Иванович, как обрадовало меня Ваше письмо. Наше взаимное молчание происходило от разных причин: Вы молчали, потому что были заняты, я - потому что не хотел докучать Вам своею незанимательною беседой без особенной надобности. Притом, скажу Вам откровенно, я испытываю какое-то неприятное затруднение, когда берусь за перо: жизнь, к несчастию, так однообразна и небогата содержанием, что, право, не стоит о ней говорить, а пересыпать из пустого в порожнее не в моем характере. Дело другое, если бы я вздумал обрисовать Вам несколько замечательных в своем роде личностей, которые от времени до времени меня посещают, тогда, кажется, не было бы конца моим рассказам... А, право, некоторые господа так и просятся на бумагу. Вот один, например. Назад тому недели три приходит
– Никитин?
– Точно так, - отвечал я, - к вашим услугам.
– А, очень рад! очень рад!
– и рыжебородый господин так сильно потряс мою руку, что все кости и суставы заходили в моем теле.
– Честь имею рекомендоваться: генерал N. Давно желал вас видеть... много слышал... Ну-с, что поделываете?
– Как видите, - стою за прилавком и продаю книги.
– О!..
– И голос его превосходительства из скромного тенора вдруг перешел в густой порывистый бас.
– О-о! промышленность, торговля, 1'industrie!.. 1 Этим скоро займется и наше так называемое благородное сословие... Ах, да, кстати: в какой степени сочувствуете вы современному вопросу?
– Какому вопросу?
– Фу, черт возьми! разумеется, вопросу об освобождении крестьян. Говорите откровенно.
– Я рад всему доброму, - отвечал я.
– Я рад, я рад... да что такое - я рад? Недостаточно, м. г.!
– И генерал схватил меня за борт сюртука.
– Вы, м. г., писатель! Вы должны иметь европейский взгляд на эти вещи, да-с! L'esclavage a la bas... 2 Вы понимаете по-французски?
– Немножко.
– Да-с! alabas черт меня возьми! В этой груди, - его превосходительство ударил себя кулаком в грудь, - таится не одно благородное чувство. Еще до поднятия вопроса об освобождении крестьян я принимал не раз самые гуманные меры к улучшению их семейного и общественного быта. Вы читали что-нибудь в "Русском вестнике" о пен-сильванцах и каролинцах? ? (Этот журнал немножко англоман, впрочем, ничего, я его уважаю.) Каролинцы, м. г., защищают невольничество, но я - я в душе пен-сильванец, жена у меня тоже пенсильванка, эманципа-торка в высшей степени, сын (он служит в гвардии) - один из передовых людей настоящего времени... Что стоит дюжина этих красных карандашей?..
Я сказал цену.
– Хорошо. Прикажите их для меня завернуть... Так-то, м. г.! Я, например, на днях отпустил на волю всех своих дворовых, да ведь не дармоедов, не-ет!..
– Его превосходительство снова принял величественную позу при конце каждой фразы бил кулаком о прилавок.
– Я отпустил кузнецов, слесарей, столяров, каретников, поваров, заметьте: поваров, черт меня возьми! Я - гастро-ном, люблю хорошо поесть, - но свобода прежде всего... La liberte!.. Да здравствует свобода!..
Признаюсь, личность этого господина сильно меня заинтересовала, и по возможности я старался продлить наш разговор; к счастию, нам никто не мешал.
– Ваши соседи-помещики, - сказал я, - я думаю, не очень-то долюбливают вас за ваши гуманные идеи.
Генерал презрительно улыбнулся.
– Тьфу! вот мой ответ соседям! Мне дорого мое внутреннее убеждение в правоте моего взгляда, на все прочее я плюю. Я люблю de tout mon coeur , наш добрый простой народ и люблю, знаете, иногда с ним сблизиться, поговорить. Par exemple: 5 под Новый год я приказал своему старосте известить моих крестьян, чтобы заутра они собрались все в церковь, потому что я имею им нечто сказать. И вот наступил Новый год. Заблаговестили к обедне. Вхожу в церковь; народу - яблоку негде упасть, вне церкви 500 000 человек, - сошлись, знаете, из окрестных деревень. Ну, хорошо-с! Отслушали мы с женою литургию, отслушали молебен. Я подхожу к священнику и говорю: "Батюшка, позвольте мне сказать крестьянам несколько слов!" - "Сделайте милость, ваше превосходительство!" - отвечал он. Я стал на месте, на котором дьякон обыкновенно говорит ектенью, и обратился к крестьянам: "Поздравляю вас, братцы, с Новым годом, желаю вам всякого блага, желаю, чтобы исполнились ваши желания. Вы желаете свободы, - свобода будет вам дана. Но воля и свобода - два понятия совершенно противоположные: свобода это жизнь в благоустроенном гражданском обществе, огражденная законами; воля - это значит: птица летает в воздухе, зверь рыскает в лесу, черкес грабит в своих неприступных ущельях..." Ну, и так далее... Теперь я не могу припомнить всех подробностей, а вышло очень недурно, скажу без самохвальства. Барщину я послал теперь к черту; у меня работают одни вольнонаемные. Сделайте одолжение - присылайте ко мне конторщиков, бухгалтеров, управителей, агрономов - всем дам место, всем дам жалованье! Свобода труда - первое условие народного благосостояния... A propos:6 у вас есть в продаже записные приходо-расходные книги?
– Есть.
– Покажите... Хорошо, годятся. Цена? Я сказал цену.
– Прикажите завернуть четыре книги. У меня, знаете, приход и расход каждого зернышка записывается в книгу. Я гляжу на этот предмет с экономической точки зрения, - иначе и невозможно. Как жаль, что у нас еще так мало развита политико-экономическая наука! Познакомьтесь, пожалуйста, с сочинениями П. Фуше, Молина-ри и прочими. Вы найдете в них много хорошего... Ну-с, однако, что же вы не скажете мне, что вы теперь поделываете, что пописываете?
– Право, ничего: все нездоровится, да и некогда. Его превосходительство покачал головой.
– Эх, молодые люди, молодые люди! Как у вас мало одушевления, этой внутренней силы, что называется energie! Господи, боже мой! Что если бы я родился поэтом? А, как вы об этом думаете?..
– И он вдруг сделал шаг назад, закинул голову и забасил, тыкая указательным перстом в воздух:
Ты знаешь сам,
Какое время наступило:
В ком чувство долга не остыло,
Кто сердцем неподкупно прям...
Ну, и прочее. Помните?
Проснись, громи пороки смело!!! 7
Да, громи их, черт побери!
– И генерал топнул ногой.
– Вот ваше назначение!.. Позвольте, нечаянно вспомнил... Вы знаете помещика С? *8
– Знаю немного.
– Комедия! Ей-богу, комедия! С ним совершилось нечто вроде Овидиевых превращений. Представьте, умнейший человек, кандидатом кончил курс в университете. До поднятия вопроса об освобождении крестьян был прогрессист в полном смысле этого слова, враг отсталости, рутины, застоя, et cetera, et cetera 9. Но заговорили о свободе крестьян, взялись за святое дело их освобождения, - и наш горячий прогрессист, наш глашатай великих идей рррррр!!!
– Генерал зарычал наподобие голодной собаки, у которой отнимают кость, даже физиономию, насколько умел, сделал собачью.
– Вот вам и современные люди! Правду сказал Лермонтов:
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина Потомок оскорбит презрительным стихом... 10
Parbleu! 11 Стоит, ей-ей, стоит!.. Теперь спрашивается: откуда взялась у нас эта нетвердость убеждений? Отчего она? Оттого, что воспитание у нас варварское, оттого, что depuis de l'enfance 12, так сказать, с матерним молоком мы всасываем в себя произвол, оттого, что у нас в ходу ручная расправа, оттого, что бесправие... Да вот вам пример превращения. Я служил полковником в штабе, заметьте: служил! т. е. был не цифрой без значения, а старался принести возможную пользу своею деятельно-стию. Вы, впрочем, не подумайте, что я говорю все это из хвастовства... Dieu m'en preserve!.. 13 Вот, знаете, и делаешь, бывало, наблюдения. Возьмем хоть вахмистра. Вахмистр sans doute ы, бывший когда-то мужиком, любим и уважаем подчиненными ему солдатами, обращается с ними кротко, входит в их нужды и прочее... Но едва этот вахмистр, этот выслужившийся солдат, получает офицерские эполеты - баста! Превращение! У него является напыщенность, надменность, он делается извергом, варваром, тираном, le tyran, да-с, le tyran...
– Вероятно, его превосходительству понравилось это слово: он повторил его не раз и с каким-то особенным носовым протяжным звуком: le tyra-a-an!
– Однако я с вами заговорился... До свидания! аи revoir, monsieur N., аи revoir Ч.
И его превосходительство оставил меня, насвистывая какую-то веселую песенку. С тех пор мы больше не видались, а, право, жаль!..
Вы желаете знать историю составления подписки на памятник покойному И. А. Придорогину; вот она. Дело было очень просто: право, не знаю, кому первому пришла мысль поставить этот памятник, но мысль эта понравилась многим, и вот было положено лицами, хорошо знавшими покойного, дать ход [этой] подписке в своем кружке, и непременно между одними купцами. В. И. Веретенников, как горячий человек, испортил дело, придав ему слишком большую гласность, ездил с подпискою в клуб, может быть и еще куда-нибудь, кто его знает. О памятнике заговорили, и г. Мучник, сиречь учитель приходского училища Абросимов, напечатал статейку в "Моск. вед.", в которой упрекал жителей г. Воронежа, в особенности В. И. Веретенникова, за намерение их поставить памятник покойному Придорогину, тогда, дескать, как не поставлен памятник нашему поэту Кольцову. В ,8 No тех же "Ведомостей" М. Ф. Де-Пуле отвечал ему, что он не понимает, в чем дело, именно, не понимает семейного значения памятника, и, между прочим, коснулся неразвитости нашего купеческого сословия. Абросимов, он же Мучник, теперь окончательно взбесился, говорит: "Мы (кто мы - не знаю) позовем Де-Пуле к суду, выгоним его из кадетского корпуса, выгоним его из России". Один из наших купчиков, близко принявший к сердцу замечание Де-Пуле о неразвитости купеческого общества, выражается следующим образом: "А вот я этому развитому клеветнику ребра переломаю на мелкие кусочки..." Передаю Вам, что слышал. Уверяют, что все это - правда. Угроза купчика, конечно, вздор, но Абросимова считают за такого человека, который, в порыве мести за оскорбленное авторское самолюбие, готов решиться на всякую мерзость, даже на какой-нибудь донос, самый нелепый и лживый. Вот вам и гласность! Нет, наши опытные старички советуют так: побольше смалчивай, не то как раз скулы съедут па сторону, пожалуй, еще и хуже будет... Право, грустно! Будьте здоровы и счастливы. Поздравляю Вас с наступающим праздником. Передайте мое глубочайшее почтение Надежде Аполлоновне.