Сочинения
Шрифт:
72. Н. А. МАТВЕЕВОЙ
1861, января 25. Воронеж.
По милости моего Акиндина (эта личность теперь, кажется, сделалась историческою благодаря своему имени) я остался перед Вами дураком в полном смысле этого слова: он не приготовил для Вас "Мертвое озеро" и "Три страны света"1 и не сказал мне о том, что их нужно для Вас приготовить. Простите мне мою невольную вину.
Я посылаю вам "Том Джонс" в 2 томах 2 и pour votre papa 3 "Очерки, Кокорева, 3 тома. Ради бога, что будет Вам нужно, приказывайте через кого-нибудь. Из Вашего края, наверное, часто бывают у нас знакомые Вам люди; что до меня, - я весь к Вашим услугам.
Между прочим Вы говорите: "Ведь Вам теперь извинительно
Я был бы рад, если б Ваше желание иметь мне успех всегда, во всем и везде исполнилось хотя отчасти; да я был бы очень рад, потому что, к сожалению, почти ни в чем не имею успеха. За примером ходить недалеко: я желал от всей души побывать у Вас прошлого осенью, но обстоятельства сложились так, что это желание осталось бесплотною мечтой. Далее: я желал бы... впрочем, боюсь навести на Вас скуку и потому умолкаю. "Развлечение", этот паршивенький журнал, я не получаю, следовательно, и не знаю, что там писано о Воронеже , равно и о воронежском журнале в 12 коп. сер. без пересылки. Охота же Вам читать подобные литературные осадки! Ах, если бы сутки состояли из ,8 часов, - сколько бы можно было прочитать хорошего! Знаете ли, тогда, несмотря на зимние вьюги, я прилетел бы к Вам и прочитал бы (разумеется, если бы Вы захотели меня слушать), прочитал бы... ну, что-нибудь порядочное. А ведь я читаю не дурно, je vous assure! 5
Пожалуйста, не браните меня за мою болтовню. Мне страстно хочется с Вами поговорить, но, увы!
– не смею; боюсь, что Вы нахмурите свои прекрасные брови, и рад не рад - ставлю точку.
Глубоко уважающий Вас
И. Никитин.
73. Н. И. ВТОРОВУ
Воронеж. Января 30 1861 года.
От Вас что-то давно нет ни одной весточки; здоровы ли Вы, мой бесценный друг, Николай Иванович?
Скажите, ради Христа, что у Вас нового, в каком положении вопрос об улучшении быта крестьян. Здесь столько на этот счет противоречивых слухов, что не знаешь, чему верить. Некоторые помещики поговаривают, что, бог даст, все останется по-старому; слышите ли: бог даст! Это очень наивно.
Воронежский сборник выйдет в свет под названием "Воронежской беседы" для отличия от сборника, издаваемого Гардениным. О нашем кружке, т. е. о Де-Пуле и обо мне, распускают черт знает какие слухи в городе. Во 2 No "Развлечения" напечатана даже статейка, из которой видно, что все грамотное население нашего города разделяется будто бы на две партии: на никитинцев и гарденинцев, и прочее, и прочее...1 Что за пошлость! И зачинщика всех этих мерзостей, некоего В. Спасовского, составившего фальшивое завещание, укравшего, как говорят, шкатулку у своего родственника, наделавшего несколько вопиющих злоупотреблений по опеке, возложенной на него по имению, кажется, его племянницы или кого-то в этом роде, - гр[аф] 2 удостоил быть редактором "Ворон, губ. ведомостей"; это тоже недурно. Впрочем, пусть их говорят и пишут на здоровье: мне все равно.
Мой "Дневник семинариста" отправлен в цензуру. Глотову 3 обещались его пропустить, но я сомневаюсь, чтобы это обещание было исполнено. "Воронеж, беседа" выйдет в 2-х книжках. Печатание первой уже начато.
В заключение имею честь обратиться к Вам с покорнейшею просьбою. Выдерите меня хоть за уши, разбраните и так далее, но, ради бога, ее исполните. Вот в чем дело. Книгопродавец Крашенинников публиковал по удешевленным ценам некоторые книги. Вследствие этого объявления я послал ему 75 р. сер. и список нужных мне книг, от 2 декабря, на что, разумеется, имею почтовую расписку. Г-н Крашенинников доселе не отвечает мне ни слова, несмотря на мое письмо, которое я послал ему 13 января, спрашивая его: что же книги? когда они мне вышлются?
Будьте, друг мой, так добры, съездите к нему в магазин и спросите его, что значит эта история. Нечего сказать, Ваш Петербург умеет дурачить провинциалов! Адрес Крашенинникова; на Невском проспекте, близ Адмиралтейской площади, в доме Греффа, книжный магазин. Пожалуйста, мой друг, исполните мою просьбу. Да напишите о себе хоть два-три слова, не забудьте и о новостях...
Всею душою любящий Вас
И. Никитин.
P. S. Простите, что скверно пишуг ибо пишу в магазине, - отрывают то и дело...
74. П. М.ВИЦИНСКОМУ
Милостивый государь, Павел Михайлович.
Грешно Вам думать, что я забыл Вас почему бы то ни было. Мое молчание происходило от весьма простой причины: я затруднялся адресовать свое письмо, не зная места Вашего жительства в Костроме; мне казалось, что письмо без полного и точного адреса затеряется на почте; если я ошибался, пожалуйста, мне извините! Повторяю: я Вас не забыл потому, что не в моем характере забывать близких мне людей. А Ваши заботы о моем здоровье? Я тоже их помню и заочно крепко пожимаю Вам РУКУ
Увы! Павел Михайлович, я не имею ничего или почти ничего сообщить Вам нового о нашем городе.
Знакомое Вам здание Пал[аты] государственных] им[уществ] по-прежнему сохраняет свой грязный вид; по-прежнему известная Вам личность, курносый Василий Федотыч, занимает ее нижний этаж и попивает на доброе здоровье зелено винцо на счет почтеннейшей публики, щедро им наделяемой произведениями родной ему Тулы. Театральная труппа, никогда не заслуживавшая названия порядочной, теперь по справедливости может назваться безобразным сбродом. На сцене Вы ничего не увидите, кроме фарса, однако ж большинство невзыскательной публики хлопает и фарсу. Что делать! о вкусах не спорят. Зато какая литературная деятельность пробудилась у нас с некоторого времени! Все сделались прогрессистами, все пишут и о всем пишут. Г-н Хованский 8 написал: "Молитвы за усопших", Гарденин их напечатал и продает православному люду. Но "Филологические записки", издаваемые г. Хованским, находятся при последнем издыхании 3. Знаете ли, он, между прочим, хотел напечатать в них разбор книги Гумбольдта, кажется, "О влиянии организма на язык" * и прочее... Представьте себе Хованского, разбирающего книгу Гумбольдта, чем, подумаешь, черт не шутит! "Воронежский сборник", издаваемый Гардениным, выйдет таким сумбуром, что самый добросовестный рецензент не проглотит его до последней
страницы. В нем, между прочим, помещена будет драма из английского быта; 5 ей-ей, не лгу! Слышите ли? в "Воронеж, сборнике" драма из английского быта... Это очень, очень оригинально! В "Воронежской беседе", редактируемой Де-Пуле, участвует и Ваш покорнейший слуга, дерзнувший, кроме стихов, на прозу. Да-с, милый Павел Михайлович! я написал "Дневник семинариста", и если только цензура пропустит его целиком, в чем я крепко сомневаюсь, - вопрос о воспитании в духовных учебных заведениях едва ли не будет затронут...
Но довольно о quasi-литературе.
Здоровье мое плоховато. Опять с нетерпением жду весны и купанья. Хотелось бы пожить в деревне, но не на кого оставить книжный магазин. Число подписчиков на чтение у меня возросло до 180 человек. Можете себе представить, легко ли угождать мне разнообразным вкусам при бедности нашей литературы...
Вчера я видел Де-Пуле. Он посылает Вам поклон. А как теперь поживает Софья Михайловна? Поклонитесь ей, когда будете писать.
Всею душою уважающий Вас