Сочинения
Шрифт:
Кудимыч!" - Как будто обидясь, купец повторил.
"Сто двадцать! Сто двадцать! как знаешь,
Данилыч!
Ни гроша не сбавлю, - и так уступил!" 1
– "Ну, верно, час добрый! Помолимся богу!
Куплю хоть в убыток назло кулакам!..
II, синий картуз приподнявши немного,
С пчелинцем ударил купец по рукам.
Да только, брат, вот что: ведь я покупаю
На божию волю, на милость твою,
И если я ульи плохие сломаю,
Поправь, ради дружбы, ошибку мою".
– "Не бойся, родимый, обиды не будет...
Родитель мой по смерть всегда говорил:
Будь честен, Ванюшка: господь не забудет,
Гляди, чтобы ты никого не забыл".
– "Давайте, ребята, проворней кадушку! *
Работников кликнув, купец им сказал,
Да, кстати сейчас же зажгите курушку 2
И вместе с ножом не аабудьте резец; s
Теперь уж позволь нам, хозяин, за дело,
И тотчас ребята работу начнут".
– "Час добрый, час добрый! работайте смело!
Пускай себе с богом на пчельник идут".
И вот медоломы к труду приступили.
Купец мужичков продолжал угощать,
И вновь даровое вино они пили
И стали с покупкой купца поздравлять.
Но праздник был полный для свата Ивана.
Смекнув, что без дела сидеть не рука,
Достал он жалейку свою из кармана
И, кашлянув, начал играть трепака.
Не долго Пахомовна смирно сидела,
Ей сватова песня знакома была,
В красавице бабе вся кровь закипела,
И, вставши, плясать она бойко пошла;
И крепко под такт застучала котами,
Рукой подбоченяся, грудью вперед,
И тихо вокруг поводила глазами,
И градом катился с лица ее пот.
"Спасибо, невестка!
– воскликнул Кудимыч.
Всему свое время, - гулять так гулять!..
Как думаешь, батюшка, Яков Данилыч,
Такого нам праздника долго ведь ждать?"
– "Катай! и моя не щербата копейка!
Вскочив и шатаясь, сват Карп закричал.
Ну, что ж ты там дремлешь с своею жалейкой?
Играй веселее, коли заиграл!"
И, свистнув, он крепко притопнул ногами.
Хватил оземь шапку, подперся в бока,
Тряхнул молодецки густыми кудрями
И начал вприсядку плясать трепака.
И долго со звуком жалейки сливался
И свист его звонкий, и стук сапогов...
На пляску с улыбкой купец любовался
И думал: "Ну, раз я надул мужичков,
Не дурно б теперь и в другой постараться".
Меж тем подошел уж один медолом...
"Ну что, брат: успели ли с медом убраться?"
Хозяин работнику молвил тишком.
"Вот есть о чем думать! ведь нам не учиться!
Ну, польза от меду, хозяин, придет:
Полтиною можно на рубль поживиться;
Все ульи на выбор... отличнейший сорт!"
– "Ступай же, там все убери хорошенько1
Мы скоро поедем, - купец отвечал.
Ну что, друг Кудимыч! Ведь дело плохенько!
Ты медом-то крепко меня наказал!
Не дай уж в обиду, - прибавь две колодки...
Такая досада, и сам я не свой!"
– "Ох, нет ли, родимый, какой тут уловки?"
Кудимыч сказал, покачав головой.
"Какой же уловки?.. Я разве мошенник?
Tы стало быть, хочешь меня обижать?"
– "Ей-богу, не думал!.. Пойдем-ка на пчельник:
Колодку сверх счета не шутка отдать".
Купец говорил, что одной маловато,
Но твердо пчелинец стоял на своем
И тут же сослался на первого свата,
Промолвил: "Мы знаем ведь, дело-то в чем!"
Насилу упрямый купец согласился,
Пчелинцу сто двадцать рублей отсчитал,
И честью своей перед ним похвалился1
И шляпу в подарок ему обещал 1.
И вот все на пчельник отправились вместе,
Пахомовна в тряпку посуду взяла,
И только на прежнем, оставленном месте
Дымился огонь и белела зола.
Толкая друг друга, махая руками,
Сваты охмелевшие медленно шли,
И пыль загребали с дороги ногами,
И под руки свата-пчелинца вели.
"Ну, вот когда вдоволь мы все погуляли!
Сватам с расстановкой старик говорил.
Вишь, дело какое... и мед мы продали,
И шляпу мне добрый купец посулил.
Вот праздник-то бог дал!.. Теперь я с казною...
Еще десять ульев последних продам;
Построю избушку... и дочку зимою
За парня хорошего замуж отдам...
Постойте... постойте... ведь я и забылся...
Эх, то-то, ведь старому пить не рука!
Я, кажется, с вами за что-то бранился?..
Простите, родные, меня, старика!"
– "Да что ты, Кудимыч!
– свцты отвечали.-
Не грех ли об этом тебе говорить,
Коли от тебя мы обиду видали?
Нам пбвек, родимый, тебя не забыть".
Сват Карп, головою кудрявой качая
И старую шапку назад заломив,
С открытою грудью шел, песнь напевая,
Широкую руку к щеке приложив:
"Эх, воля моя, молодецкая воля!
Ненадолго, верно, была ты дана:
Сгубила тебя горемычная доля,
Навек погубила злодейка-жена!
Как вспомнишь ту волю - слеза навернется,
И с горя б на свет, на людей не глядел!
Да, видно, живи, молодец, как живется,
Когда свое счастье беречь не умел!"