Сочини что-нибудь
Шрифт:
Наступает момент тишины, потом доносятся звуки веселой музыки – по телевизору в гостиной мультики. Рейчел замечает про себя: сама она только смотрит в экран, а дочь только слушает «ящик».
– Ты же все равно любишь мамочку, да? – спрашивает Тэд, по-прежнему мимо трубки.
Наступает очередная пауза, и Рейчел не слышит ничего, пока Тэд не принимается успокаивать дочь:
– Нет, мама тебя любит больше, чем работу. – Говорит он неубедительно. Потом и вовсе начинает сердиться. – Не говори так! Чтоб больше я от тебя такого не слышал! – Судя
Рейчел взволнована. Меньше всего она хочет, чтобы дочь выросла такой же тряпкой, как папа. Однако не говорит этого, держит рот на замке. Звонок окончен.
Белинду Карлайл Тэд взял котенком. Когда она состарилась, ее попытались сбагрить через Интернет. Она состарилась, и ее мучили газы. Такая кошка интересна лишь живодерам, и когда над ней нависла угроза эвтаназии, Тэд отвел Рейчел на кухню и показал пакет с кошачьей едой – наполовину полный.
Сказал:
– Давай подождем, пока еда не закончится? Может, еще удастся пристроить Белинду?
Предложение казалось идеальным компромиссом: каждый день кошке давали две порции, и пакет стал для Белинды Карлайл песочными часами, отсчитывающими ее последние дни. Через две недели Рейчел заподозрила неладное: мешок оставался наполовину полон. Вроде бы даже стал тяжелее. Тэд, наверное, тайком подсыпал корм из другого пакета – припрятанного в машине или в гараже. Дабы проверить догадку, Рейчел стала накладывать в миску двойную порцию. Себе она говорила, что радует животное – не торопит приход ее смерти, а напоследок утешает питомца.
Усиленный рацион едва помещался в миске, однако Белинда съедала все без остатка. Она жирела, но к смерти не приближалась; большой пакет оставался наполовину полон, как в какой-нибудь библейской притче.
Звонок во вторник проходит не лучше. Каждый вечер Тэд и Рейчел отчитываются друг перед другом: он убрал опавшие листья во дворе, она создала локальные катализаторы для спутниковых микроволновых коммуникаций; он нашел магазин, в котором продают ее любимый сыр, она пересеквенировала протокол матрицы перезарядки предсистем.
Пауза тянется долго. Тэд, наверное, занят чем-то другим. Пока Рейчел говорила, он стучал по клавишам. Наконец он произносит:
– Что там творится?
Он имеет в виду звуки из соседнего номера: там снова ебутся. То есть ебаться не переставали, просто Рейчел больше не слышит постоянных стонов и визгов. В самом деле, это, наверное, порноактеры – сосед фильм смотрит. Никто так сильно не любит друг друга. Рейчел приходит в ярость от мысли, что Тэд слушал не ее доклад о рабочем прогрессе, а то, как пилятся посторонние.
На экране ящика сапфир. Тэд говорит:
– Эйприл, возьми трубку. Пожелай мамочке спокойно ночи.
Чтобы лучше слышать, что происходит дома, Рейчел мысленно приглушает звуки с автострады,
В трубке едва слышно, как Тэд ноет, умоляет дочь:
– Ну скажи мамочке, как тебе понравились черепашки в зоопарке.
В ответ – тишина. Рейчел чувствует к дочери уважение, не то что к супругу. На ужин она берет в мини-баре пакетик простых «M&Ms», которые стоят больше, чем обручальные кольца. Сколько бы она ни съела пакетиков чипсов или шоколадок, на их месте появятся новые, словно по волшебству.
Кстати, о пакетиках – Рейчел выговорила Тэду за корм для Белинды, но тот не признался, что пополняет запасы на кухне. Рейчел и сама умолчала, как перекармливает кошку, зато напомнила: прошло пять недель, а Белинда Карлайл выглядит как арбуз в меховой шубе. Она и сама, к слову, перестала быть худышкой.
– Хочешь сказать, – указала она на пакет с кормом, – что это чудо?
Что еще хуже, риелтор сказал: в гостиной дурно попахивает. Сказал, что цену они завышают – на полмиллиона. Тут у Рейчел еще и гормоны разбушевались.
Тэд и Рейчел стали ссориться. После Дня благодарения до самого Рождества они собачились почти ежедневно, и в этот период пакетик с кошачьей едой стал переполняться. Корм высыпался из него на пол. Белинда разжирела настолько, что едва могла ползать по ковру в гостиной. Тогда-то и случился пожар в их переоцененном доме.
Вечер среды, и Рейчел звонит из Орландо. Она почти надеется, что Эйприл не заговорит. Тогда дочка точно унаследовала смышленость от матери. Для проверки Рейчел спрашивает:
– Ты что, мамочку не любишь? – и беззвучно молится, чтобы дочь не клюнула на такую простую наживку.
Мир – ужасное место, и Рейчел не желает, чтобы ее дитя, ее творение оказалось мягким, как переспелый банан.
Желая проверить Эйприл еще, Рейчел предлагает:
– Давай мамочка споет тебе колыбельную.
Она затягивает песню, которая точно сломит дочкину волю. В помощь ей – стоны и охи из-за стены, звуки, даже не слова, которые издают слабовольные люди. Рейчел думает пропеть все куплеты до конца, но нервы сдают, когда она слышит смех Тэда. Слишком отчетливый. Должно быть, Эйприл отложила трубку и ушла. Получается, Рейчел пела для пустой кухни. Она заканчивает предупреждением:
– Если не пожелаешь мамочке спокойной ночи, она будет плакать.
Не важно, никто не слушает. Рейчел притворяется, что плачет, постепенно переходя на вой. Притворяться, оказывается, несложно, и вот Рейчел уже не может остановиться. Вешает трубку.