Сочная жертва
Шрифт:
Джо положил ей руку на плечо и, слегка надавив, заставил сесть на место.
– Пожалуйста. Вы должны помочь мне.
– Почему? Почему я должна помогать вам в вашей одержимости? Детоубийца? Почему вы хотите разузнать об этом человеке?
Джо понизил голос до робкого, сдавленного бормотания. Библиотекарша почувствовала, как напряглось тело парня.
– Потому что я - один из тех мальчишек, на которых напал этот монстр.
Глаза библиотекарши расширились, потом смягчились и увлажнились от подступивших
Челюсть у нее отвисла, а тело обмякло на стуле, словно неожиданное признание студента оказало на нее физическое воздействие. Она положила свою руку на его и повернулась, чтобы заглянуть ему в глаза. Нижняя губа у нее дрожала, голос понизился до мягкого, материнского шепота.
– О, боже! П-простите меня. Я не знала. Неудивительно, что вы так одержимы поисками того, что движет этими чудовищами.
– Вы мне поможете?
– Конечно.
Найти убийцу оказалось совсем несложно.
– Он уже не в Сиэтле. Он в Такоме, в государственной психиатрической больнице, в спецотделении для сексуальных маньяков.
Джо прокрутил вниз страницу, читая о лечебнице, где уже двенадцать лет содержался Дэймон Трент, с того момента, как он открыто признался в том, что пил кровь мальчиков и был признан судом невменяемым. Трент верил, что впитывая биологические жидкости своих жертв, он поглощает их души. В статье, написанной два года спустя после его ареста, говорилось, что Трент обвинил врачей клиники в том, что те намеренно сводят его с ума, лишая возможности пить человеческую кровь.
Джо записал адрес и телефон больницы и вновь переключил внимание на пышнотелую библиотекаршу. Он давно хотел ее, и хотя ему нужно было отыскать Дэймона Трента, пришел сюда в первую очередь ради нее. Он использовал поиски детоубийцы в качестве предлога, чтобы приблизиться к ней.
– Выпейте со мной чашечку кофе?
– Не знаю. У меня много работы. К тому же я вам в матери гожусь. Почему я вас так заинтересовала?
– Потому что вы красивая и потому что сейчас мне нужен друг...
Это были правильные слова. Он репетировал их с первого дня, как увидел ее. Ее потребность была настолько очевидна, что не нужно было быть профессиональным жуликом или хищником, чтобы заметить это. Эмма нуждалась в том, чтобы быть кому-то нужной. В ней таились глубокое одиночество и печаль, как у самки-шимпанзе, которая неделями может носить на руках умершего при родах детеныша, отказываясь принять его смерть. Джо играл с этими дремлющими в ней материнскими инстинктами, в жажде добраться до цели.
– Знаю, что пугаю вас. Мы можем взять разные машины и поехать в кафе неподалеку, где полно людей.
– Это звучит ужасно. Извините. Я вовсе не считаю, что вы как-то меня обижаете. Просто... те книги, которые вы читаете...
– Я студент-психолог, и я пытаюсь понять, что превращает нормальных людей в жестоких хищников. Надеюсь, что однажды я найду лекарство от их безумия.
– По-моему, это замечательно. Но вы же не обидитесь, если я возьму свою машину и встречусь с вами уже там?
Джо широко улыбнулся.
– Спасибо.
Они разговаривали до поздней ночи. Эмма рассказала ему о двух своих неудачных браках. Первый муж избивал ее, а второй бросил ради ее сестры. Рассказала, что у нее есть дочь, которая убежала из дому пять лет назад, спустя всего два месяца после своего шестнадцатилетия.
– Вы получаете от нее какие-нибудь известия?
– Она звонит иногда. Когда у нее проблемы, или когда нужны деньги или просто кто-нибудь, кто ее бы выслушал. Я хороший слушатель. Но где она сейчас, я не знаю. Она не звонила уже несколько месяцев.
– Наверное, тяжело так долго не слышать ничего от своей дочери.
– Я справляюсь.
Джо кивнул и посмотрел на клочок бумаги с именем Дэймона Трента, телефоном и адресом государственной больницы для душевнобольных преступников. Он вертел клочок в руках, а в голову ему лезли мрачные мысли.
– Что он делал с вами?
– Вы не захотите это знать.
– Может, и так, но вам нужно рассказать. Я вижу, что вам больно. Возможно, когда вы выскажетесь, вам станет легче.
Джо больше не хотел с ней разговаривать. Не хотел сближаться с ней слишком сильно, потому что все еще планировал убить ее. Хотя, возможно, разговор об этих ужасах поможет ему отвлечься. Поможет ему успокоиться, пока он не окажется с ней наедине.
– Я катался на велосипеде, когда он напал на меня. Я завернул за угол, и он стоял там и ухмылялся мне. Я попытался его объехать. Было понятно, что он собирается причинить мне боль. Конечно, я понятия не имел, какую именно боль. Думал, что он поколотит меня и отнимет велек, или что-то в этом роде. Потом он схватил меня за горло. Сжал так сильно, что я даже пикнуть не мог. Я не мог дышать. Я почувствовал, что вот-вот отключусь. Потом он бросил меня в свой фургон.
– Джо сделал глубокий вдох и потер руки, словно пытаясь согреться от пробежавшего по спине холодка.
– Все в порядке. Можете не продолжать, если вам тяжело.
– Когда мы приехали к нему домой, он раздел меня. Принялся избивать меня. Затем стал колоть ножом. Он нанес мне десятки порезов, а потом изнасиловал. Помню, как он лизал мои раны, лакал мою кровь, словно котенок молоко. А глаза у него были остекленевшими и пустыми. Он держал меня в подвале несколько дней, пил мою кровь. В какой-то момент я отключился. Тогда он положил меня в фургон и выбросил в парке. Мне повезло. Я был первой его жертвой. С другими он был более жесток, пока его не поймали. С теми другими, которых он удерживал. Им не довелось больше увидеть солнечный свет. Они так и умерли в темноте его подвала.