Социальная экология
Шрифт:
Идея единства, целостности многообразного природного мира, каждого его фрагмента, является фундаментальной для философии древних индийцев. Согласно буддизму, «все в одном, один во всем». Буддизм, в определенном смысле основываясь на древнеиндийских представлениях и, в то же время, противополагая себя им, продолжает линию мифологической всесвязанности и сопричастности. К этой линии, тщательно логически проработанной и вполне осознанной, в буддизме добавляется, причем становясь главенствующей, нравственная составляющая. Она накладывает принципиальные ограничения на природо-преобразовательную деятельность человека.
Древние культы природы и восточные дотехнологические типы организации
Тезис о «производности» современной науки от христианской религии столь же стар, сколь и спорен. Нельзя не заметить сдерживающего влияния, которое оказывала на науку религия в Средние века. Наука, в основном, должна была служить иллюстрацией и доказательством теологических истин. Как писал английский ученый Дж. Верная, вплоть до XVII в. наука продолжала интересоваться главным образом небом.
Только в Новое время мы встречаемся с наукой в современном понимании, но в этот период значение христианства в жизни западного общества было поколеблено, по крайней мере, в его традиционной форме, и наука развивалась скорее не благодаря, а вопреки религии. Поэтому некоторые авторы связывают рождение современной науки с протестантизмом.
В религиозной литературе отмечалось, в частности, что Библия – это не санкция на покорение природы; господство над природой следует понимать не как подчинение ее человеку, а скорее в плане разумного владения планетой; слова же о «наполнении земли» имеют не обычный демографический смысл, а ориентируют на заботу об улучшении природы и приумножении ее богатств. В подтверждении данной интерпретации приводится текст из книги Бытия, где говорится о библейском предписании «возделывать и охранять землю» (речь здесь, правда, идет об Эдемском саде). Человек, к сожалению, не выполняет этого, и отсюда вывод, что «бедственное состояние природы… имеет своей глубинной причиной искажение нравственной основы изначально данного человеку господства над природой» (Журнал Московской патриархии, 1974, № 3. С. 44). Там же, где имело место строгое следование христианским заповедям, воздействие человека на природу, наоборот, было облагораживающим. В качестве примера изображаются монастыри как центры освоения необжитых земель, которые превратили безжизненные болота, бросовые земли и выжженные пустыни в плодородные сады и пашни.
В то же время, несомненно, что в отличие от более поздней возрожденческой традиции христианской религии свойствен скептицизм по отношению к преобразовательным возможностям человека, поскольку верховным преобразователем мира остается Бог. «На гранит налагает он руку свою, с корнем опрокидывает горы; в скалах просекает каналы, и все драгоценное видит глаз его; останавливает течение потоков и сокровенное выносит на свет. Но где премудрость обретается? И где место разума? Не знает человек цены ее, и она не обретается на земле живых» (Книга Иова. 28, 10–13). Поэтому немало известно случаев, когда церковь в эпоху ее могущества препятствовала осуществлению природопреобразовательных проектов. Отголоски подобных представлений слышны и сейчас в утверждениях, что не надо выходить за границы освоения природы, определенные творцом.
Скептицизм христианства по отношению к преобразовательным возможностям человека и благоговение перед миром, каким его создал Господь, препятствовали преобразовательной эйфории вплоть до той поры, когда в эпоху Возрождения не получила
Двойственное отношение к природе в христианстве приводило к тому, что одни религиозные мыслители прославляли природу как творение Бога, тогда как другие считали, что человек как высшее творение Бога может сделать с ней все, что угодно. Эта двойственность определялась в большой мере двойственным отношением к природе в эпоху феодализма, поскольку христианство было важным идеологическим инструментом в феодальном обществе. Последнее, с одной стороны, как общество преимущественно сельскохозяйственное, не могло не проявлять заботу о земле как об одном из главных источников его богатства, с другой – в целях обеспечения растущего населения не останавливалось перед резким изменением среды обитания.
По мнению А. Мерсье, само понятие прогресса связано с идеей эксплуатации природы. Он различает греческую традицию, в соответствии с которой главным в интересе к природе было удивление ею и восхищение ее красотою и таинством, и иудейскую традицию, в соответствии с которой природа дана людям в их распоряжение для ее эксплуатации. А. Мерсье считает, что не религия сама по себе виновна в экологическом кризисе, а иудейский принцип эксплуатации природы, нашедший свое выражение в Ветхом Завете. В дальнейшем капитализм смог в полной мере воспользоваться этим принципом. Общий вывод А. Мерсье таков: подлинный прогресс заключается не в обладании природой, не в ее эксплуатации, и вообще не в обладании, а в нравственном самовоспитании. Прогресс должен сделать человека счастливым, а Счастье – результат не обладания чем-либо, а всего целостного бытия.
О большем или меньшем влиянии религии на строй жизни общества можно спорить. Несомненно, что концепции религиозных истоков экологического кризиса преувеличивают значение религиозных и преуменьшают значение других культурных и материальных предпосылок. Само понимание священных текстов могло претерпеть со временем существенную модификацию. Религия оказывала немалое влияние на общество, однако религиозным причинам вряд ли стоит отводить первое место. Иначе непонятно, почему одни религиозные заповеди осуществлялись на практике, а другие – нет. Не во все страны, в которых было распространено христианство, пришел экологический кризис, а, прежде всего, в западные. Это заставляет не зацикливаться на религиозных причинах, а вести поиск дальше и попытаться обнаружить их в особенностях западной культуры как таковой.
2
Культурные причины экологического кризиса
К противопоставлению подхода к определению места человека в природе, свойственного восточным цивилизациям и современному западному миропониманию обратилась в книге «Пределы роста» группа Д. Медоуза, считая, что именно оно лежит в основе различий во взглядах на будущее мира и место в нем человека и обусловливает разделение людей, размышляющих о будущем, на экологических оптимистов и пессимистов.
Конец ознакомительного фрагмента.