Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
58
и некоторых других странах, то это уже совсем не то «чистое» и цельное мифосознаиие, каким оно было много столетий тому назад. Испытав «разлагающее» воздействие со
стороны утопии, миф интегрирует в себя некоторые утопические элементы или даже принимает — по крайней мере
частично — форму утопии. В свою очередь, утопия может
обретать некоторые мифологические характеристики или
даже превращаться в миф, если утопический проект утрачивает свои прежние функции, «окостенивает» и становится просто выражением некоей абстрактной идеи, используемой либо господствующим, либо угнетенным классом
и своих политических интересах.
Одним словом, утопия и миф не просто сосуществуют, по испытывают потребность друг в друге, обогащают друг
друга, выражают себя друг через друга. В социально-политическом плане такое взаимодействие связано с борьбой
общественных классов и групп, которые видят в мифе удобное орудие идеологической защиты или наступления.
К. Мангейм говорил о том, что поведение социальных групп
антагонистического общества, положение которых «не
требует особого проявления инициативы или спекулятивного предвидения...до известной степени регулируется мифами, традициями и верой в вождя» 74. Сегодня это уже не
просто стихийный процесс, а последовательная политическая линия, результат сознательной политики, проводимой
господствующим классом антагонистического общества и
направленной в конечном итоге на то, чтобы, как говорил
В. И. Ленин, вытравить из сознания народа образы свободы, в том числе и те, которые формируются в русле социальной утопии.
В чисто познавательном плане существование мифосоз-
наиия связано с тем, что человечество, по-видимому, не
может полностью преодолеть в процессе интеллектуальной
эволюции те формы сознания, через которые оно прошло
на предшествующих стадиях своего развития, и совершенно «очиститься» от этих форм: последние продолжают сохраняться в общественном сознании в «свернутом» или редуцированном виде, а в определенных ситуациях, как мы
уже видели, они даже могут усиливаться.
В американском общественном сознании связь между
утопией и мифом отчетливо прослеживается на взаимоот-
Mannheim К. Ideologic und Utopie, S. 170.
59
ношении национальной социальной утопии и «американской мечты».
Исследователи этого феномена справедливо жалуются
на трудности, связанные с определением его сущности, объема и границ. «Необходимо сразу отметить, — пишет
В. П. Шестаков,—что ,американская мечта“ — трудно
определимое понятие. Некоторые американские исследователи вообще считают невозможным сформулировать его
точный смысл, утверждая, что это не логическое понятие, а некая иррациональная коллективная надежда» 75. В подтверждение В. П. Шестаков ссылается на мнение Ф. Карпентера: «Американская мечта никогда не была точно
определена и, очевидно, никогда не будет определена. Она
одновременно и слишком разнообразна, и слишком смутна: разные люди имеют в виду различный смысл, говоря
о ней» 76.
Все трудности вызваны, на наш взгляд, не столько неясностью или неопределенностью содержания «американской мечты», сколько невозможностью расчленить ее на автономные элементы и описать их как рациональные структуры без ущерба для целого. А это как раз и характерно
для мифа, который «задает» не столько конкретное содержание, сколько общую идею, общее представление, по-разному конкретизирующиеся в сознании различных индивидов и классов (и в разное время). Можно без конца перечислять атрибуты «американской мечты», разбирать ее
бесчисленные трактовки — и все равно мы не исчерпаем
ее содержания, ибо, как и всякий миф, она представляет
собой фикцию, в основе которой лежит некая идея, развертывающаяся по ходу американской истории и обнаруживающая бесчисленное множество граней.
В чем же общая идея «американской мечты»? Ее суть
проста: счастливый человек в счастливом мире, только
человек этот — американец со всеми присущими американскому национальному характеру чертами, и мир этот —Америка с характерными для нее особенностями исторического развития. Все остальное зависит от интерпретации
этих символов, тесно связанной и с пониманием особенностей американской истории, и с борьбой различных социальных идеалов.
75 Шестаков В. П. «Американская мечта» и моральный кризис.—США: Экономика, политика, идеология, 1979, № 2, с. 25.
76 Carpenter F. American Literature and the Dream. N. Y., 1955, p. 3.
Цит. по вышеупомянутой статье В. II. Шестакова, с. 25.
60
Поскольку понятие «американский мечты» никогда не
имело четко определенного круга значений, оно использо-
иадось для идентификации разнородных явлений. Более
того, порой через призму «мечты» (которая сама тракто-
иалась как выражение «божественного предначертания») рассматривалась вся американская история и даже
предыстория, если иметь в виду под последней период, непосредственно предшествовавший колонизации Америки.
I \ итоге американская утопия, как мы уже отмечали, часто
оказывалась «растворенной» в «американской мечте», а «американская мечта» выступала как синоним утопии
(если не формально — терминологически, то по существу).
Конечно, «американская мечта» тесным образом связала с утопией, поскольку включает в себя определенный
социальный идеал, представление о желаемом обществе.
По именно включает, а не сводится к нему и потому не
может рассматриваться как синоним утопии, как «тип