Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
ьыла заложена традиция отказа от вульгарно-метафизического противопоставления заблуждения истине 5\ Утопия —«искаженное», «перевернутое» отражение социальной
реальности. Но в полифоническом «сознании эпохи» утопия
всегда оказывалась исторически необходимым элементом и
условием: она помогала «высветить» истину. И сегодня*
когда наука завладела многими ключевыми высотами в
области культуры, утопия сохраняет за собой социально-
познавательную функцию. С развитием науки вненаучные
формы идеального освоения окружающего мира не теряют
полностью своей практической ценности: «сложные взаимоотношения теоретического и практического сознания
порождают различные промежуточные формы постижения
социальной действительности, где элементы теоретического
модхода могут сочетаться с утверждением некоторых ценностных установок. Задача состоит, очевидно, не в том, чтобы как-то стремиться элиминировать эти формы из современного социального познания, а в том, чтобы иметь по
отношению к ним четкую рефлексивную позицию, позволяющую отличать элементы научности от элементов мифотворчества, утопий и т. п.» 55
Г)3 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 21, с. 184.
г’4 Поскольку «заблуждение есть нечто положительное, как мнение, касающееся того, что не есть само по себе сущее мнение, знающее и отстаивающее себя» (Гегель. Соч. М., 1937, т. 5, с. 517), т. е. поскольку заблуждение очерчивает границы положительного знания, постольку оно органически интегрировано
(в снятом виде) в истину.
55 Швырев В. С. К проблеме специфики социального познания.—Вопросы философии, 1972, № 3, с. 127. Занять по отношению
к утопии «четкую рефлексивную позицию», конечно, не всегда
просто, особенно когда теоретические элементы в системе знания сознательно замещаются ценностными или когда утопиче-
едше построения возводятся в ратгг официальной идеологии, .45
Познавательная ценность утопии не ограничивается
только тем, что она высвечивает какие-то стороны реального исторического процесса. Утопия содержит также определенную информацию относительно самого субъекта деятельности, выражающего в утопическом идеале представления об альтернативном мире. Особую ценность этот идеал
(выступающий часто в «зашифрованном» виде) представляет для социолога и историка, которые, рассматривая его
в социально-историческом контексте, могут получить дополнительную информацию о ценностных ориентациях интересующего их субъекта, уровне развития его классового
сознания, отношении к официальной культуре и о ряде
других параметров его сознания (в свою очередь, проливающих свет на сознание современной ему эпохи).
Роль утопии в познании социальных явлений определяется еще и тем, что на протяжении всей истории своего
существования она выступала как специфическая, ценностно ориентированная форма социального прогноза. Где бы
утопист ни помещал конструируемое им общество — в
прошлом, настоящем или будущем58, оно в любом случае
представляло собой попытку заглянуть именно в будущее
(сознавал это сам утопист или нет).
Это, разумеется, еще не дает основания для отождествления утопии и прогноза. Непосредственная цель прогноза — выявить круг реальных возможностей развития системы (в данном случае — общества) на той или иной ее
стадии и определить вероятность каждой из этих возможностей. При этом чем в большей мере учитывает прогноз
объективные тенденции развития системы и чем больше
«очищен» он от субъективизма, тем более достоверным
может он оказаться.
Утопия, напротив, рисует образ не возможного и вероятного, а желаемого — и в этом смысле идеального — обще-
Но иная позицйя лишает субъекта исторического процесса необходимой социальной зоркости и снижает его творческий потенциал.
56 Одни переносили свою воображаемую страну в иные временные координаты (как, например, Беллами, нарисовавший «Бостон 2000-го года»), другие, как скажем, Мор или Кампанелла, помещали ее в иных пространственных координатах. (Кстати
сказать, на этом различии основаны попытки некоторых современных исследователей провести грань между «утопией» как
конструкцией, не имеющей определенной пространственной
локализации, и «ухронией», не соотнесенной с определенными
временными координатами.)
46
г гпа. Желаемый порядок вещей может совпасть с возможным или даже наиболее вероятным в данных исторических
условиях — тогда утопия выступает как прогноз. Но необходимость такого совпадения не заложена в самой утопии.
Подь утопист творит не как ученый, а как «свободный»
художник, который если и приоткрывает завесу, отделяющую будущее от настоящего, то исключительно в силу
интуиции.
В современной теоретической социологии и политической науке утвердилась точка зрения, что рождающиеся в
общественном сознании образы будущего вовсе не нейтральны по отношению к реально формирующемуся будущему, тем более когда эти образы сознательно кладутся в
основу программы практического действия. Опережающее
отражение социальной истории оказывается, таким образом, конструктивной социально-исторической силой. Как
отмечает, в частности, А. Бауер, «решающий момент прогнозирования состоит в активном обратном воздействии на
общественную практику. Решающую функцию общественных прогнозов следует рассматривать в их функции обратной связи» 57.