Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
Джонс, по замыслу Хоуэллса, «Альтрурия — это то, чем
могла бы быть Америка, если бы она следовала самой сути
принципов Декларации независимости... Альтрурия — это
то, чем могла бы быть страна, если бы каждый действительно любил своего соседа, как самого себя» 137. Но конструируя образ утопической Америки, Хоуэлле движется в
русле национальной социалистическо-утопической традиции.
Сюжет романа предельно прост. Мистер Аристид Хомос, житель Альтрурии, островной страны, «потерянной из виду
остальным миром», появляется в Америке 90-х годов XX в.
Знакомясь с жизнью американского общества, Хомос приходит к выводу, что устроена она в высшей степени неразумно: в стране отсутствует социальное равенство 138; ува-
135 Pevsinger Ch. Е. Letters from New America. Chicago, 1900, p. 30.
136 Howells W. D. A Traveller from Altruria. Introd. by И. M. Jones.
N. Y., 1967 «...Кошмаром,— поясняет критик,— была великая
депрессия, в тисках которой страна находилась с 1893 по
1898 год... Многим казалось, что кровавое пророчество Игнатиу-
са Доннелли, с которым он выступил в „Колонне Цезаря“, начинает сбываться» (Ibid., p. V).
137 Howells W D. Op. cit., p. VIII.
138 «Я не знаю,— говорит один из американцев,— как возникло
представление о том, что у нас существует социальное равенство, ио я полагаю, что оно было порождено прежде всего ожиданиями иностранцев, которые выводили его из политического
равенства. По правде сказать, его никогда не существовало, разве что только в наших самых бедных и примитивных общинах
139
жеиие к человеку труда, забота о ближнем и дух братского сотрудничества139. Высняется, что американский идеал
заключается не в том, чтобы изменить условия для всех, а
в том, чтобы «одному подняться над остальными, если это
возможно» 140.
Хомос приходит к выводу, что Америка нуждается в
коренных преобразованиях того же типа, что были в свое
время осуществлены в Альтрурии. «Мы,—говорит альтру-
риец,— далеки от мысли о совершенстве нашей цивилизации; но мы уверены, что наши гражданские идеалы совершенны. Мы уже добились того, что даровали всему континенту вечный мир; создали экономическую систему, которая делает невозможной нужду; искоренили политическую и социальную амбицию; перестали пользоваться
деньгами и свели на нет превратности случая; добились
установления братских отношений между людьми и избавились от страха смерти» 141. Все это стало возможно благодаря тому, что в Альтрурии создана принципиально новая
система общественных отношений: ликвидирована частная
собственность 142; исключена — в экономической и социальной жизни — игра случая как источника социального
неравенства143; между людьми установились братские отношения 144. В Альтрурии законы красоты стали универсальными законами творчества; жизнь приняла размеренный характер, исчезла спешка; на смену крупным городам
пришли небольшие селения сельского типа. Экономическое
на Западе во времена пионеров, да среди золотоискателей Калифорнии» (Ibid., р. 41).
139 «...Любви в этой стране так же мало, как и в любой другой
стране земного шара» (Ibid., р. 41).
140 Ibid., р. 42.
141 Howells W. D. Op cit., p. 206.
142 «Никто не владеет никакой собственностью, но каждый имеет
право на все, что он может использовать; когда же он не в состоянии это сделать, он лишается такого права» (Ibid., р. 202).
143 «Мы полностью исключили случайность из нашей экономической жизни. В Альтрурии еще может случиться так, что кто-то
будет высоким или низкорослым, сильным или слабым, здоровым или больным, веселым или мрачным, счастливым или несчастным в любви, но не может случиться так, что один будет
богат, а другой — беден, один будет трудиться, а другой бездельничать, один будет жить в роскоши, а другой — в скромности» (Ibid., р. 203—204).
144 В «великом политическом братстве, содружестве Альтрурии»
люди живут не «один за счет другого», как в условиях предшествующей «плутократической олигархии» в период так называемого Накопления, а «один ради другого» (Ibid., р. 181).
140
равенство положило конец политической борьбе, а административная деятельность утратила прежний престижный ореол.
Хоуэлле подчеркивает — в полном соответствии с национальной социалистическо-утопической традицией — что
псе радикальные изменения в Альтрурии осуществились
«без пролития единой капли крови», путем «эволюции», так сказать, «парламентским путем», когда пролетариату, действовавшему в строгом соответствии с законом, удалось
навоевать большинство в парламенте 145.
Второй утопический роман Хоуэллса «Сквозь игольное
ушко» (1907), посвященный детальному описанию Альтрурии, не вносит ничего принципиально нового в картину социалистической утопии, нарисованную в «Путешественнике из Альтрурии».
В отличие от Беллами, который в типично амердкан-
ском духе бросился в водоворот политической борьбы с
целью осуществить на практике предложенные им принципы реорганизации американского общества, Хоуэлле
оставался не более чем сторонним наблюдателем и резонером 146, хотя и был одним из немногих, кто открыто называл себя «социалистом». «У. Д. Хоуэлле как бы связал социалистическую традицию на переломе веков. В начале
XX в. социализм перестал быть лишь темой теоретических
дискуссий, он стал уже практическим лозунгом классовых выступлений трудящихся» 147.
Эти выступления приобрели особенно широкий размах
в конце 10-х — начале 20-х годов, чему в немалой степени
способствовала первая мировая война и победа Октябрьской революции в России. Левые силы в США были заня