Социальная утопия и утопическое сознание в США
Шрифт:
164
подняли воздух, когда этот человеческий циклон приближался, оставляя за собою только смерть и разрушение...
В один час исчезло все то, что человечество создавало в
течение десяти тысяч лет» 191.
Вырезав плутократов, а заодно и массу невинных людей, восставшие в конце концов вступают в междуусоб-
иые схватки. Председателя «Братства разрушения» Цезаря Ломинелли, только и успевшего, что воздвигнуть колонну из двухсот пятидесяти тысяч трупов, залитых
цементом, они убивают, а вице-председатель «Братства
разрушения», прихватив 100 мли. долл., бежит на воздушном корабле в Палестину с намерением «провозгласить себя иерусалимским царем и восстановить царство
Соломона и прежнее величие еврейского народа на развалинах мира» 192. Мечта восставших «восстановить порядок из хаоса и пересоздать общество» «рассеивается как
дым» 193.
Роман Доннелли интересен для социолога и историка
прежде всего тем, что он с предельной ясностью показывает, чего опасается автор и каким тенденциям в развитии американского общества конца XIX в. следовало
бы, с его точки зрения, воспрепятствовать, дабы избежать
гибели Америки и всей человеческой цивилизации. Корень зла, хочет сказать Доннелли, не в господстве частной собственности, как это считает Беллами, а прежде
всего в неравенстве, в концентрации богатства; не в существовании буржуазии, а в концентрации власти и ослаблении демократических институтов американского общества и чрезмерном разрыве между классами, в ограблении
«простого человека», «производителя» предпринимателями и банкирами. «Колонна Цезаря» — выражение разочарования и тревог сторонника утопии «фермерской Америки», его предупреждение в адрес господствующего
класса194, что если он не примет срочных мер по нейтра191 Буажилъбер Э. Крушение цивилизации, с. 277—279.
192 Там же, с. 309.
193 Там же.
194 С простодушием, свойствеиым многим писателям XIX в., Доннелли растолковывает в авторском предисловии к роману, что
он, собственно, хочет сказать и к кому обращается. «Я стараюсь
доказать людям богатым, влиятельным и способным к борьбе, великую истину, что безучастие к страданиям ближнего, забвение великих уз братства, составляющего основу христианского
учения, и слепое, грубое поклонение богатству должны, если
они усилятся, со временем неизбежно привести к разложению
165
лизации наметившихся антиэгалитарных тенденций и но
прислушается к его, Доннелли, советам, то не избежать
революции, которая всем принесет гибель.
Доннелли, однако, верит, что положение можно еще
спасти, что не все потеряно 195, что его утопия может быть
осуществлена. Его пессимизм и критика обращены но
против утопистов, пытающихся втиснуть общество в рамки своих искусственных конструкций, а против конкретных социальных и политических групп и проводимой ими
политики. Это позиция, существенно отличающаяся от
той, которую займут в 30—40-х годах XX в. Олдос Хаксли и Джордж Орвелл, авторы «Прекрасного нового мира»
и «1984».
Доннелли, правда, не скрывал своего отрицательного
отношения к Беллами и проповедовавшимся им социалистическим идеалам, что нашло прямое отражение в «Колонне Цезаря». В этом плане его роман не только негативная утопия, но и (по отношению к «Взгляду назад») контрутопия. Тем не менее он остается чуждым антиуто-
пистской традиции, для возникновения которой в Америке XIX в. не существовало необходимых условий — тех
самых условий, которые более четверти века спустя сложились в Европе, пережившей мировую войну, револю
цию, приход к власти фашизма в Италии и Германии,—словом, события, которые поставили перед критическим
сознанием такие проблемы, до которых Америка не «доросла» и в первой половине XX в. США конца XIX — первой половины XX в. не пошли дальше негативной утопии, хотя последняя была представлена не только кустарными
поделками вроде «Разрушения Вавилона» Джоакин Мидлер, но и серьезными произведениями вроде «Железной
пяты» Джека Лондона, не говоря уже о такой талантливой вещи, как «У нас это невозможно» Синклера Льюиса.
Если Доннелли предупреждал об опасности прихода
к власти плутократии, а в конечном счете — об опасности
общества и к крушению цивилизации» (Буажилъбер Э. Указ.
соч. с. 1).
195 «Утопист,— замечает Юджин Вебер,— это либо питающий надежду критик, либо питающий надежду бунтарь, ибо у него
есть альтернатива; и даже в такой горькой утопической сатире, как «Железная пята»* все еще звучит нота надежды. Антиутопист не верит в альтернативы: слишком поздно в них верить.
Он повержен прежде, чем он взял перо в руку» (Weber Е. The Anti-Utopia of the Twentieth Century.— In: Utopia. Ed. by George Kateb. N. Y., 1971, p. 86).
166
революционного взрыва, то Джек Лондон, выступавший
с иных позиций (в защиту идей социализма и установления власти труда) и в иное время (1908 г.), предупреждал об «угрозе олигархии» и опасности контрреволюции.
«Мы видим,—писал он,—как власть Железной пяты...
надвигается на человечество, грозя его раздавить»19в.
Лондон, как и Доннелли, прямо сообщает читателю (хотя и не в столь наивной форме), что видит свою цель в
том, чтобы предостеречь, предупредить о грозящей опасности, которая не является неизбежной и, следовательно, может быть предотвращена. «После крушения такого
мощного централизованного государства, как Римская империя, наступление эпохи феодализма было неизбежно.