Социально-психологические аспекты активности
Шрифт:
Однако реальность сложилась по-другому. Рассматривая формирующуюся в России границу между социологией и социальной психологией, бессмысленно апеллировать к пониманию предмета обсуждаемых наук в других странах. Отечественная социология и отечественная социальная психология прошли свой собственный путь, заметно отличающийся от американского или западно-европейского. Поэтому и деление проблемного поля, а значит, и предмета данных наук здесь обусловливалось другими обстоятельствами и выглядело совершенно иначе, чем там. Ситуация, складывающаяся в России, характеризовалась тем, что и руководствовавшаяся деятельностным подходом социальная психология далеко выходила за пределы внутреннего мира личности, нацеливаясь на изучение закономерностей поведения и деятельности людей, обусловленных фактом включения индивидов в социальные группы [65, с. 360; 123, с. 308], и социология громогласно заявляла претензии на исследование сознания человека.
Так, например, Ж. Т. Тощенко полагает,
Аналогичной точки зрения придерживаются и В. Г. Немировский, Д. Д. Невирко и С. В. Гришаев, которые писали, что «сознание и поведениечеловека в конкретной социальной обстановке, которые обусловливают появление различных социально-демографических, национальных, социально-профессиональных структур, и являются предметом социологии» [102, с. 115].
Г. И. Козырев, исходя из того, что сознание и личность могут быть объектами разных наук, предметом социологии считает общественное сознание и социальные качества личности [57, с. 7–8].
Впрочем, одним только стремлением изучать сознание или личностные качества людей попытки расширить предмет социологии за счет психологии не ограничивались. Наиболее радикально психологический редукционизм был выражен М. С. Комаровым, который заявил, что психология занимается тем, что изучает человека вне социального контекста его поведения [58, с. 19] [32] .
32
Наиболее радикальным в вопросе разграничения предметов социологии и социальной психологии был, конечно же, Питирим Сорокин, писавший, что если социальная психология имеет своей задачей «изучение всех основных форм взаимодействия между людьми и явлений, возникающих в процессе этого взаимодействия», то, очевидно, она сольется с социологией, и одно из названий этих двух наук окажется излишним [140, с. 41]. Однако П.А. Сорокин формулировал свои суждения в 1910-е годы, когда экспериментальная психология только делала свои первые шаги, а об эмпирической социальной психологии не шло даже и речи. С тех пор ситуация изменилась так сильно, что отсылки к мнению П. Сорокина по данному вопросу не представляются актуальными.
Справедливости ради, следует отметить, что общественное сознание упоминается в определениях предмета социологической науки далеко у не всех авторов. И тех, кто не включает общественное сознание в предмет социологии, легко можно понять. Между реальными общественными отношениями и их субъективным отражением не только в индивидуальном сознании, но и в обобщенном сознании множества индивидов существует большой зазор. И если социология изучает общественные отношения, то обращение к общественному мнению для изучения этих отношений вполне можно сравнить с попыткой оценивать собственную красоту, смотрясь в кривое зеркало.
Однако то обстоятельство, что изучение общественного мнения, ставшее как бы визитной карточкой отечественной социологической науки, стало восприниматься как исследование массового сознания, а последнее зачастую отождествлялось с общественным сознанием, побуждало многих социологов считать данную сферу обязательной частью предмета социологии, отстаивая не только право, но и обязанность социологической науки изучать данный предмет.
В этой связи социальная психология, придерживаясь молчаливого соглашения, никогда не претендовала на изучение специфики восприятия окружающего мира представителями больших групп [33] . Различием восприятия мужчин и женщин интересовалась тендерная психология, различием взглядов на мир разных народов занималась этнопсихология, психологию толпы изучала политическая психология, различные ментальности описывала историческая психология, затрагивала данную тематику даже психосемантика, а социальная психология от всех этих исследований практически стояла в стороне.
33
К большим группам относят значительные по числу участников и, как правило, постоянно меняющие свою численность человеческие сообщества, члены которых не находятся в прямом контакте и вообще могут не знать о существовании друг друга, но при этом объединены наличием определенных характеристик, позволяющих ожидать от них сходного, детерминированного данными характеристиками поведения в одних и тех же ситуациях. Принято считать, что членов большой группы объединяют те или иные признаки непсихологического свойства: проживание на одной территории, принадлежность к определенному социальному слою (экономическое положение), нахождение в определенном месте в определенный час и другое. Однако членов больших групп может объединять также и общность мировосприятия и психологическое сходство характеров, позволяющие им, вступая в контакт, быстро находить общий язык друг с другом, а главное, так же предполагающие сходное поведение членов подобных групп в одинаковых ситуациях.
Так получилось, что российские социальные психологи, находясь в явном меньшинстве по отношению к социологам, ряды которых в начале 1990-х годов значительно пополнили преподаватели кафедр общественных наук, сумели отстоять свое право заниматься психологическими процессами, происходящими в малых группах, но при этом несмотря на все усилия небольшого числа энтузиастов из ведущих исследовательских центров практически отдали тематику больших групп представителям других наук, называвших эти группы классами, стратами или слоями. В результате, анализ как содержания сознания, так и личностных характеристик представителей не только больших социальных, но и больших возрастных, образовательных, религиозных, территориальных и пр., а также больших социально-психологических (таких, например, как люди, удовлетворенные своей жизнью, и люди, недовольные своей жизнью) групп оказался практически полностью в ведении социологии, что значительно сузило реальный предмет отечественной социально-психологической науки.
В принципе, ничего плохого в этом делении, наверное, не было бы – какая разница, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей – если бы не одно достаточно важное обстоятельство. Ученая «кошка» ловила далеко не всех «мышей», а только тех, которых поймать было легко. Содержание огромного числа существующих в массовом сознании и специфических для перечисленных больших групп социально-психологических феноменов, таких, как базовые ценности, жизненные цели, социальные установки, конвенциональные нормы, представления о ненормативном поведении, стереотипы сознания, мифы, идеалы, интересы и т. п., оказавшись на спорной, а стало быть ничейной территории, осталось, в результате, вне сфер интересов исследователей и практически не подвергалось изучению. Механизмы порождения этих феноменов, факторы, влияющие на их формирование, зависимость индивидуальных предпочтений в перечисленных сферах от самых разных обстоятельств изучались достаточно широко, а описаний того, что представляют эти явления в совокупности, не было. Социология сфокусировалась на изучении самого поверхностного слоя массового сознания – оценок людьми различных общественно значимых предметов, событий и фактов, а более глубокие слои, за редким исключением, не стали предметом исследований ни социологов, ни социальных психологов. Равным образом не изучались и особенности личностных характеристик представителей перечисленных выше социально-демографических и иных больших групп.
Такому развитию событий в большой степени способствовали ограничения, изначально заложенные в инструментарий, который применялся для изучения массового сознания. Эмпирические работы, выполняемые социологами, базировались на методах, разработанных в рамках конкретных социологических исследований, главным из которых являлся упоминавшийся выше опрос общественного мнения. Задачи, которые был призван решать такой опрос, он решал хорошо. Следует отметить, что в последние десятилетия были достаточно глубоко проработаны методы построения вероятностных и в высокой степени репрезентативных выборок, создан эффективный математический аппарат обработки полученных данных, многое было сделано и в плане выработки правил построения адекватных вопросов, позволяющих точно выяснять однозначное мнение респондентов по достаточно сложным проблемам.
Однако основной целью проведения подобных опросов являлось выяснение прямого, однозначного и очень простого суждения человека либо по поводу различных общественных явлений, либо относительно обстоятельств его личной жизни. Закономерности, стоящие за этими однозначными суждениями, социологи вскрывали путем логических размышлений, обобщавших многочисленные суждения по частным вопросам и позволявших прийти к системным выводам. При этом далеко не всегда данная субъективная трактовка ответов отражала истинное восприятие массовым сознанием окружающего индивидов социума в сложной взаимосвязи составляющих его элементов. Еще менее применима подобная интерпретационная деятельность была в плане выяснения глубинных внутренних причин, движущих людьми и зачастую обуславливающих весьма различающиеся психологические механизмы порождения одного и того же высказывания.
Необходимость использования простых суждений по поводу изучаемыхявлений диктовалась условиями, в которых проводился опрос. Он был массовым, что предполагало серьезные ограничения по времени проведения индивидуальных интервью и обусловливало необходимость постановки интеллектуально-рефлексивных задач, посильных для любых людей. Соответственно, указанные ограничения задавали очень узкие рамки эмпирическому изучению генерализованных психологических характеристик представителей различных больших групп.
Конец ознакомительного фрагмента.