Социально-психологические аспекты активности
Шрифт:
13. Безобразное поведение респондента – 0.
Всего: 227 человек.
В результате, коэффициент недостижимости в Череповце составил 0,379, или 38 %.
Анализ представленных причин недостижимости позволяет проанализировать соотношение ее различных видов. Наибольший интерес здесь представляют постоянное отсутствие дома во время посещений (означающее, что респондент либо много гуляет, либо уехал из города или живет на другой квартире, но соседям/родственникам об этом ничего не известно); проживание в другой квартире, но невозможность раздобыть координаты этого респондента (то же самое, только соседи или родственники кое-что о нем знают), переезд в другой город/село (то же, что и первое, но только соседи или родственники информированы, куда уехал респондент), а также длительная командировка. Все эти
В Вологде таких людей набралось 160 человек (21 % выборки – пятая ее часть), а в Череповце – 138 человек (18 % выборки, почти то же самое). Таким образом становится понятным приблизительное число высокомобильных людей, которых не удалось опросить в ходе исследования и которые вполне возможно могли бы повысить число людей с высоким уровнем личностной активности и мотива достижения.
Во-вторых, значительный интерес представляют те, кто достаточно жестко (во многих случаях с использованием ненормативной лексики) категорически отказался давать интервью. Этих людей в Вологде оказалось 75 человек (10 %, т. е. десятая часть выборки), а в Череповце – 55 человек (7 %). Эти отказы отличаются от мягких отказов, связанных большей частью с высоким аутизмом отказавшихся, и требуют особого анализа. Люди, сделавшие такие отказы, судя по всему, находятся в состоянии войны со всем миром. Вероятно, многие из них – истероиды, невротики и психопаты. Но это не является главным в понимании причин отказа. Главным же, как можно предположить, является ощущение социальной депривации, в которой находятся эти люди. Они воюют с окружающим миром именно потому, что чувствуют себя отторгнутыми этим миром.
И в этой связи понятно, почему они так категорично и резко отказывают в общем-то пустячной услуге – получасовом, ни к чему не обязывающем интервью. Ключ к разгадке могут подсказать давние эксперименты, проведенные в США, когда исследователи решили разобраться в том, почему весьма небогатые темнокожие американки южных штатов пренебрегают в борьбе с тараканами эффективными и дешевыми ловушками и пользуются менее эффективным и дорогим спреем. Оказалось, что эти женщины испытывали глубокое удовлетворение при попадании спреем в каждого отдельного таракана. Лично уничтожая тараканов, они хоть немного компенсировали то, что, по их ощущениям, окружающий мир делал с ними. Аналогичный механизм, вполне возможно, имел место и в большинстве случаев резкого и категоричного отказа в интервью.
Немаловажным и тесно связанным с описанным мироощущением обстоятельством является своеобразная атомизация общества, во всяком случае атомизация тех людей, которые изгоняли интервьюеров. Как следует из отчетов интервьюеров, очень часто отказ следовал после фраз «А что я с этого буду иметь?», «Мне это не надо», «Скажите, что мне с этого будет лично, тогда я отвечу» и т. п. В принципе, это не совсем та атомизация, которая описана Ж. Бодрийяром [16]. Ж. Бодрийяр писал про атомизацию благополучных обществ, где каждый атомизированный индивид сидит у себя в соте и потребляет мед, будучи безразличным к другим людям. Здесь же, в этих отказах, проявляется атомизация неблагополучных обществ, где мой дом – моя крепость, а за порог – только на охоту и только с ружьем.
В этой связи выявленное количество категорических отказов можно считать неплохим слепком существующих общественных отношений, своеобразной и очень интересной характеристикой современного российского общества, в котором каждый десятый житель полумиллионного города не желает без выгоды для себя участвовать в самых простых делах других людей. Очевидно, этих «отказников» можно понять. Они поверили революции и ничего от нее не дождались, потом они поверили реставрации и тоже ничего не получили, разве что возможность передохнуть и осмотреться. Что ж, они воспользовались этой возможностью, осмотрелись и сделали вывод: жить надо только для себя.
К слову сказать, выявленный радикальный негативизм – одна из важнейших особенностей горожан (во всяком случае, жителей крупных городов), принципиально отличающая их от жителей села. Выборка в селах строилась несколько иначе, чем выборка в городах, но она так же была адресная, и в селах точно также чужие люди стучались в дома и просили оказать им любезность: потратить полчаса на интервью. Однако в отличие от городов, во всех без исключения селах выборка была реализована практически на 100 %. Лишь в отдельных местах были отмечены немногочисленные случаи недостижимости, связанные с отъездом людей из села (как правило, студентов на учебу) или с невозможностью опросить респондента по состоянию здоровья (тяжелая болезнь или запой). Во всех остальных случаях респонденты охотно шли на контакт, многие из них благодарили за то, что их мнением поинтересовались. И так же охотно сельские жители встречали интервьюеров и во второй, и в третий раз. Несомненно, в какой-то степени такая доброжелательность селян была обусловлена тем фактом, что интервью проводили жители своего или одного из соседних сел. Однако в ходе опроса стало понятно и то, что и приехавших из города интервьюеров сельские жители всегда встречают не в пример лучше, чем свои же городские.
В. Методы исследования
6. Психология и социология
Для того чтобы правильно оценить адекватность примененного в данном исследовании инструментария, следует сделать небольшое отступление. Как было показано в разделе 1, исследования человеческой активности ведутся психологами достаточно долгое время. Однако практически все эти исследования проводились на маленьких, не сензитивных к социально-демографическим характеристикам индивидов выборках. Такое ограничение исследовательского пространства было обусловлено не только ненадлежащим финансированием психологических исследований в нашей стране, но еще и традицией, закрепленной многочисленными определениями предмета социальной психологии, которые, как шоры на глазах лошади, оказывали в ряде случаев тормозящее воздействие на развитие науки.
Очевидно, что специфика сознания и поведения людей, принадлежащих к разным половозрастным, образовательным, социальным, территориальным, этническим и иным большим группам, в целом интересует как представителей социологической, так и представителей психологической науки. И в этой связи следует согласиться с Г. М. Андреевой, писавшей, что различий между социологией и социальной психологий практически нет; «они прослеживаются лишь при помощи выделения специфических аспектов исследования, специфического угла зрения на ту же самую проблему» [10, с. 20].
Однако, как справедливо замечает (правда, в несколько другом контексте) Г. М. Андреева, определение предмета конкретной науки в конкретной стране часто определяется кругом вопросов, рассматриваемых в различных школах этой науки [Там же, с. 18]. Иными словами, предмет науки включает в себя то, на что претендуют люди, объявившие себя ее служителями. Именно амбиции апологетов, называющих круг своих интересов «исследовательской традицией», и являются решающими в межнаучном пограничном споре, как, собственно говоря, и происходит за отсутствием высшего судии в абсолютном большинстве любых пограничных споров.
По сути, если рассуждать безотносительно реального положения дел, при проведении разграничительной линии между социологией и психологией логичнее всего было бы исходить из того, что социология как наука об обществе должна заниматься глобальными социальными процессами, социальными институтами и структурами, вопросами происхождения, развития, организации и функционирования человеческого общества и отдельных общностей, а также социальными отношениями, раскрывающими природу взаимосвязей и отношений различных общностей, тогда как внимание психологии, и в первую очередь социальной психологии как науки о внутреннем мире человека общественного, могло бы сосредоточиться на социально детерминированных различиях в сознании людей, особенностях восприятия людьми окружающего их общества и общественных отношений, саморегуляции поведения индивида в социуме, а также на субъективном отношении индивида к окружающим его людям, т. е. на межличностных субъект-субъектных отношениях. Данное разделение могло в равной степени касаться как больших, так и малых групп, где за социологией оставалось бы поле зависимости социально-статусных процессов, происходящих в малых группах, от действующих на эти группы различных институциональных факторов.