Соцветие поэтов
Шрифт:
И в туман лживых слов повели за собой
те, кто чёрен как ночь, был внутри.
Кто кричал, кто смеялся, кто плакал навзрыд,
кто-то дрогнул и сдался легко.
Были те, кто забыли про совесть и стыд
и взлетели, увы, высоко.
Только были напрасны усилия те,
все попытки покинуть тюрьму.
И пришел новый бог, – на зеленом холсте,
поклоняться все стали ему.
Тут я вспомнил
к нашей дружбе, забытой давно.
Надоело бояться и нет, что терять.
Всё сгорело и в поле темно.
Ты опять повторил мне: терпи и молчи.
Всё свершится в положенный срок.
Вот тогда мне от рая достались ключи
и я запер железный замок.
Шарль Бодлер
Хочу сказать тебе, блистательный Бодлер:
– я очень грешен, господи прости.
Ты, заклинатель женщин, ужасов, химер
уже забыт, (но не совсем, почти)…
Да, мир уже не тот, ничтожные сердца
понять не могут этот страстный пыл.
Познавши женщину с восторгом, до конца,
ты сам в любви с душою женской был.
Твой дух, блуждающий в разрушенных мирах,
в груди с огнем и яростью без сил,
внушал читателю один лишь темный страх.
Вот почему тебя он позабыл.
Иосиф Бродский
Читаю Бродского и снова
куда-то вдаль бегут его стихи…
Я не сказал, что так они плохи,
но просто, потеряв значенье слова,
(того, что было там, в начале),
едва ли что нибудь поймешь в финале.
Сижу я у окна, задернув штору.
«Ты, Муза, не вини меня за то,
что голова моя, как решето.
Мне просто не хватает кругозора.
Я гражданин эпохи второсортной… »
«Но все же – о его стихах? » – «Охотно.
Хотя порой и несколько цветисто
они звучат, настойчиво звеня…
(Надеюсь, он, таки, простит меня),
…готов я расписаться в чувстве чистом».
«Но там же столько боли и сарказма… »
«Опять мы говорим с тобой о разном.
Ты до сих пор под гнетом классицизма,-
испытываешь робость, увидав цветок,
диктуешь в день всего десяток строк,
всегда брюзжишь, скучна ты и капризна;
а вот великое всегда неуловимо.
Но мы его не ценим, и проходим мимо».
Валерий Брюсов
Он ненавидел повседневной жизни строй,
искал грозу, – тревожную стихию;
приемля бунт, любил свою Россию,
но на призыв к борьбе "лишь хохотал порой".
Он был порывистый, как ветер между скал.
Его воспламеняли мысли наши.
Жил для себя и пил из полной чаши.
Всегда в стихах искал он светлый идеал.
Еще о нем: в боях растрачивая пыл,
"всю жизнь мечтая о себе чугунном",
любил казаться смелым и безумным,
но только музе благосклонной верен был.
Иван Бунин
Не видно птиц. Все опустело
в саду забытом до весны.
Трава пожухла, пожелтела,
и ночи стали холодны.
Уже туманом серебрится
под утро, рано, дальний луг.
И долго–долго будет длится
зимы уныние вокруг.
А тихий дождь опять роняет
стозвучно капли на листву.
И все надежды улетают –
туда, за тучи, в синеву.
Людмила Вилькина
"Не выйдет тот, кто раз попал в мой сад".
Л. Вилькина
В моем саду цветут нарциссы круглый год.
Всегда он свеж и полон запаха сирени.
Там, утомившись от волнений и забот,
любила часто предаваться сладкой лени.
В моей душе уставшей этот сад живет.
Так тихо… И чуть слышно, как журчит вода.
Во тьме толпой бредут по узеньким тропинкам
терзанья совести, надежды, грусть, года;
проходят мимо без стесненья, без заминки,
бесцветным утром по дороге в никуда.
Печально нежный свет луны сияет там.
Он освещает сад, заросшую беседку.
В ней, не подвластная изменчивым годам,
всегда одна, всю ночь, сидела я нередко.
Увы, теперь затих мой голос навсегда.
В мой свежий сад теперь другим дороги нет.
Там не бывает ни одна душа чужая.
И лишь мечты среди цветов, как сны, блуждают,
напрасно ожидая радостный рассвет.
Я больше там в тиши ночной не отдыхаю.
И никого не приглашаю в этот сад.
Неверен путь туда, в тот край необычайный.
Но если попадешь туда, мой друг случайный,
то знай, – что от меня дороги нет назад.
Максимилиан Волошин
Поэт от бога, критик, археолог,-
он жил в Париже, путь домой был долог,