Соцветие поэтов
Шрифт:
Дмитрий Мережковский
Твой стих любой хранит святой души частицу
и щедро дарит всем, пленяя красотой.
Чужая жизнь на миг перевернет страницу,
чтоб сердце опьянить отрадою иной.
Молчи, поэт, молчи – стихи всем надоели!
Банкирам, олигархам страданья не нужны.
Заправки, казино, салоны и мотели,-
печальное лицо твоей родной страны.
Твой
на ветках ни плодов, ни листьев, ничего.
Лишь ветер да метель поют да кружат вволю,
пустынно всё вокруг и только боль кругом.
Ты опоздал, поэт: страну всю захватили
невежество и ложь, политики, дельцы.
А мы давно на дне, зарывшись в мягком иле,
пускаем пузыри – бессильные пловцы.
Попробуй слить всю мощь страданий, чужой боли
в один безумный крик и чувства не таи.
И, может быть, тогда проснемся поневоле
и содрогнется мир… Мечты, мечты мои…
Владимир Набоков
"Ты, светлый житель будущих веков,
ты, старины любитель, в день урочный
откроешь антологию стихов,
забытых незаслуженно, но прочно"…
В. Набоков
Я открываю книгу, здесь стихи
о прошлом веке – смутном и далеком,
о тех годах, забытых и глухих,
в узоре строк таинственным намеком.
И вот пропало все, переношусь
во времена дуэлей, реверансов;
волнуюсь, восхищаюсь и горжусь
очарованием прекрасных стансов.
Как же тогда ухаживать умели…
Горели жарко пламенем сердца,
стремились радостно к заветной цели
и шли к ней вдохновенно, до конца.
И вот уже я чувствую, как робко
к нам тянется невидимая нить
и к прошлому извилистая тропка
ведет нас вдаль – мечтать… страдать… любить…
Семен Надсон
Он жил для Родины, для мира, для людей.
И шла за ним толпа в смирении покорном.
Их слух придирчивый мелодией своей
он с радостью пленял так грустно, непритворно…
Не зная радостей, с отвагою в груди,
учил он забывать про личные страданья.
Дано вам видеть, что там ждет нас впереди?
Тогда внимайте молча, затаив дыханье.
"Не говорите мне – он умер. Он живет!"
Пусть солнца уже нет – заря еще пылает.
"Пусть роза сорвана – она еще цветет.
Пусть арфа сломана – аккорд еще рыдает…"
Владимир Палей
Вы вели меня на расстрел.
Говорили: …чтоб больше не смел
ни писать, ни страдать и не петь,
что в аду навсегда мне гореть.
Переломаны кости, хрустят.
И печален потухший мой взгляд.
Гаснут мысли свечой на ветру.
Потемнело всё сразу вокруг.
Ветер плачет и воет вдали.
Что ж такого во мне вы нашли?
И зачем так жестоки со мной,
увидав, что меж вас – я иной?
София Парнок
"Чем жарче кровь, тем сердце холодней",
вот потому глаза мои туманны.
И оттого в безумстве наших дней
твой голос был волнующий и странный.
Уже тогда я видела вдали
ту, третью, что стояла между нами.
Вот почему мы счастья не нашли
под нашими, родными небесами.
Опять, опять: "…ненастный день потух".
Все те же строчки снова я читаю.
И на ладони между линий двух
я вижу третью, – хищная, чужая.
Налей мне друг морозного вина,
вина измены, темного проклятья.
Пусть будет третья счастлива сполна.
"Любовь и смерть мы заключим в объятья".
Борис Пастернак
"Скажите кто-нибудь, какой сегодня век?
А, впрочем, все равно…" И наглухо портьера.
Крыльцо заметену, тихонько падал снег,
гостиная, рояль (излишек интерьера).
Закрой глаза. Представь. Сейчас родится стих
из ничего… Из звезд, обрывков разговора,
из ветра за окном, метели, снов твоих.
Ты подожди чуть-чуть… Еще немного… Скоро.
Возникнет многозвучный, безупречный сплав,
куда сольются наши судьбы и надежды.
И мир изменится. А человек, устав,
уже забудет, что ему там снилось прежде.
P. S.
"…Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня
шестое августа, по старому –
Преображение Господне".