Содержанки
Шрифт:
– А ты знаешь, как сильно моя Юля устала заниматься карьерой?!
– Ну, примерно догадываюсь, – хохотнула Марина.
Я обернулась и выразительно посмотрела на Дарьяну. Она же невозмутимо пожала плечами и хитро улыбнулась.
Вот паразитка!
– Мне бы лучше выйти где-нибудь в районе «Октябрьской», у меня сегодня там пара адресов.
Глава 12, в которой я почти получаю предложение, от которого мне следовало бы отказаться
Свинтус сидел в большом кожаном массажном кресле, откинувшись на спинку и вытянув ноги. Мягкое жужжание механизма убаюкивало его. Из одежды на нем остались только семейные трусы в мелкую клетку, которые он привез из Англии, и носки. В одной руке Свинтус держал хрустальный стакан с темно-коричневой жидкостью – бренди, другая рука безвольно свисала с подлокотника кресла.
Вместо этого фирма подналегла на законы, наняла в штат нескольких бесполезных нахлебников-юристов, принялась платить налоги направо и налево, да к тому же попыталась участвовать в каких-то государственных тендерах, предложив условия лучшие, чем надо. В общем, масштабная и чересчур легальная деятельность этого совместного предприятия долгое время причиняла определенные огорчения ряду заслуженных людей, уважаемых и все такое, короче, народу из системы. Как бороться с предприятием, которое имеет так много денег и возможностей, что может себе позволить жить легально? Это был вопрос, решать который договорились с помощью Свинтуса. Фирма сопротивлялась.
Были заведены уголовные дела на пару сотрудников среднего звена. Было решено, что они, эти сотрудники, планировали осуществить рейдерский захват одной небольшой чисто русской фирмы. Ряд записанных телефонных разговоров это подтверждал. Были сфабрикованы некоторые документы, свидетельские показания также могли появиться при необходимости. Был произведен контакт, в ходе которого коррупционеру было предложено решить возникшую проблему «по-тихому», была озвучена сумма. Все шло как обычно, и сюрпризов никто не ждал. Какая, в самом деле, организация настолько выживет из ума, что позволит, чтобы на нее обрушили всю мощь правоохранительных органов такого уровня! Кому захочется в тюрьму, хоть там и дают макароны.
Проблемы начались два дня назад, когда при передаче денежных средств в размере полутора миллионов рублей двух сотрудников Свинтусова ведомства вдруг арестовали за вымогательство и угрозы. Не знаю точно, как там называются эти уголовные статьи, но Свинтус был просто в ярости. Он кричал так, что дрожали даже стены в моем кирпично-монолитном доме. Коррупционеры, вместо того чтобы дать взятку, пожаловались в генеральную прокуратуру, и теперь Свинтусу приходилось принимать нелегкие решения. К примеру, двух сотрудников, которых он послал за деньгами «на затравочку», приходилось полностью сливать. То есть им придется посидеть. Будет суд, потом их, конечно, по-тихому выпустят или вообще сделают все «условным». Придется, конечно, компенсировать и их молчание, и их вынужденный перерыв в трудовом стаже. Хуже было то, что такие вещи теперь происходили все чаще и чаще. Законные способы ведения деятельности становились все выгоднее, и у мелкой бизнес-рыбы, призванной быть пищей для реальных пацанов, все чаще появлялись зубы.
– Люля, иди ко мне. Когда твоя Дашка вернется? Она надолго уехала? – Свинтус протянул свободную от бренди руку и подтащил меня к себе.
Я аккуратно присела на его колени.
– Не знаю. Может, через часик. Она не докладывает, в конце концов. Все вымыла – и свободна.
– Да уж. – Свинтус прикрыл глаза.
Я знала, что Дашка сегодня вообще не планирует возвращаться – у нее появились какие-то друзья в одном из институтов, и там у кого-то день рождения. Она останется и у друзей переночует, а утром ее подбросят до очередного института. Там должны будут уже узнать про Юру, ей обещали.
Так уж она устроена – моментально обрастает группой поддержки, миллионом друзей на все случаи жизни. Я бы хотела на это посмотреть. Вот она заходит в институт, вот находит дверь в деканат и начинает свою заунывную песню про мальчика Юру, про их большую любовь и про то, как эта любовь отразилась на ее фигуре. А дальше? Почему каждый раз кто-то берет на себя труд выяснить все про всех Юр и особенно Смирновых в институте? Как так выходит, что уже через полчаса Дашка сидит с какой-нибудь группой товарищей в студенческой
– Может, тебе поспать? – предложила я, прикрывая обнаженные Свинтусовы плечи пледом.
Я не люблю это дурацкое массажное кресло, его ролики никак не могут сравниться с упругими движениями живых человеческих рук. Свинтусу же было все равно, он мог сидеть в кресле часами.
– А ты со мной? – Он открыл глаза и поймал мой взгляд.
Я пожала плечами. Спать со Свинтусом мне совсем не хотелось. Вся моя трудовая деятельность, хоть и не занесенная в трудовую книгу, была крайне похожа на любую другую работу за исключением одного – я не могла написать заявление по собственному желанию. Сейчас это отличие как никогда остро задевало меня. Я поняла, что готова уволиться. Что-то новое, потревоженное в моей душе одним только взглядом Архипова, мешало мне продолжать с механической точностью высасывать ресурсы, предоставленные обстоятельствами – медленно и методично, как это самое чертово массажное кресло. Я чувствовала себя грязной, когда Свинтус ко мне прикасался.
Архипов, кстати, не звонил. Не позвонил ни разу за две недели. Это было немного обидно, но куда больше я поражалась этому странному состоянию, в котором я никогда не оказывалась раньше. Я ждала звонка. Когда телефон только начинал вибрировать, я принималась вибрировать вместе с ним. Сердце замирало, кровь приливала к лицу и на несколько коротких секунд, пока я еще не знала, кто мне звонит, я испытывала нечто среднее между отчаянием и полнейшим счастьем.
– Я спала днем. Если честно, я вообще-то собиралась в салон. У меня запись на гидромассаж, – соврала я. Уйти, уйти немедленно. Больше ничего.
– Ну полежи со мной. Люль, мне только с тобой тут хорошо. Спокойно. Хоть ты и вредная, как тысяча чертей, и, кажется, не любишь меня совсем. А все равно. Хочешь – слетаем вместе куда-нибудь? А хочешь в Париж? Накупим тебе тряпок, я не знаю. Ну, что скажешь?
– Ты серьезно? – Я попыталась добавить в голос хотя бы умеренную радость.
Свинтус все еще был готов сливать на меня существенные деньги, несмотря на то, что мы встречались, и встречались плотно уже почти три года. Это был рекорд. Обычно все происходит совсем по-другому. Такие, как Свинтус, должны легко загораться и быстро гаснуть. Заработок девушки-любовницы всегда показывает одну и ту же динамическую кривую. Первые месяцы знакомства – самые важные. Как себя поставишь, так тебя и оплатят. Не стоит бросаться на первые же подаренные серьги с аметистом. Куда лучше их даже вообще вернуть и гордо отказаться. Куда важнее создать условия, при которых серьги будут поступать автоматически с завидной регулярностью. И чтобы они были с бриллиантами, в самом деле. Ты что, на мне экономишь? Что скажут твои же друзья, если я буду ходить в аметистах?
Методики освоения влюбленных спонсоров есть разные. Есть короткие деньги и длинные, есть Главный Бонус – квартира, но ее совсем не так-то просто получить. Для этого и существуют игры «ради тебя я ушла из семьи» и «я не знаю, где буду жить. Наверное, уеду в Америку и начну новую жизнь!» Дальше, если схема отработалась удачно, у тебя есть примерно год на нормальный бизнес. Об этом надо помнить, деньги не должны утекать сквозь пальцы. Роскошный образ жизни неприемлем, нужна только его имитация с условием строгой экономии. Год обязательно кончится. И наступит новый, в котором на твои просьбы оплатить тебе новую машинку или новую шубку ты услышишь в ответ что-то вроде: «Детка, тебе очень идет твоя старая, а у меня сейчас проблемы – внук родился. Давай попозже, ок?» Это – начало конца. И отступление нужно готовить очень аккуратно. Когда он станет приезжать все реже и реже, можно закатывать истерики, но это не сработает. Плевать ему на истерики. Он только станет сбрасывать все твои звонки. Лучше выкинуть что-то из ряда вон. Взять и улететь в Таиланд – одной. Пусть дергается. Таким образом отношения можно оживить еще на полгода. Но все равно ты рано или поздно подойдешь к точке, когда он с виноватым видом говорит, что у него появилась другая. Или что-то еще. Тут остается только одно – выбить достойный прощальный подарок и думать о будущем. И я была вполне готова перейти к этой самой, последней стадии наших со Свинтусом отношений. Я была даже готова помиловать его, избавить от прощального подарка. В конце концов, он не такой уж плохой человек. Кто же виноват, что я решила уволиться? Но Париж! Может быть, это и есть его прощальный подарок? Такой, завуалированный. Алло, дорогой! Мы с тобой так давно вместе, тебе пора уже ко мне охладеть.