Содержанки
Шрифт:
– Я его уже почти не помню. Даже лицо начала забывать, – пожаловалась я.
– Молодец, поздравляю. Слушай, а может, хоть тогда меня бы перевела к другому доктору? Сколько можно спрашивать, как он выглядел, что говорил, в чем был одет. Выглядел ли счастливым или несчастным. Я так не могу.
– Дашка!
Я села на пол и закрыла лицо ладонями. Я не знала, что сказать. Я не знала, что делать. Ситуация была совершенно безвыходной. Я любила Архипова так, как никого и никогда не любила. Я готова была убить за то, чтобы увидеть его снова, но… Когда мы вернулись из Красной Поляны, моя жизнь обернулась самым настоящим кошмаром. Свинтус вернулся из Таиланда и практически поселился у меня безвылазно. Он терпел мои салаты, которые ненавидел. Однажды он пришел домой с пачкой пельменей,
– Это кто? – сонно спросил Свинтус.
– Да звонят, предлагают купить новые какие-то кофеварки, – пожала я плечами.
Этот ответ Свинтуса устроил, а мне пришлось, улучив минутку, переназвать архиповский номер «домоуправлением». Я решительно утопала в ситуации. Архипов обиделся, мне пришлось потом долго объяснять, что у меня было совещание. Я попросила его не звонить мне, сказала, что лучше буду звонить сама, когда у меня будет время. Но днем он сам был занят, у него были то операции, то приемные часы, то какие-то летучки. Он сказал, что решил защищать докторскую диссертацию, что это глупо, но ему нужно куда-то двигаться. Архипов просил меня приехать, и однажды за эти два месяца я все же решилась и оказалась у него в гостях, в скромно обставленной трехкомнатной квартире. Его мама ушла к соседке, его диван ужасно скрипел. У него на кухне над столом были натянуты веревки, на которых сушилось недавно выстиранное белье. Мне было там удивительно хорошо. Свинтус позвонил, когда я уже уходила – он искал меня весь вечер. Свинтус приехал домой рано, ушел еще с обеда, и надеялся пойти со мной в кабак. Он назвал меня дрянью и потребовал, чтобы я не смела играть с ним в «сучьи игры». Он кричал так, что я отключила связь.
– Начальник, – сказала я Архипову, который понял только то, что я получила неприятный звонок и расстроилась.
– Только не говори, что ты снова уедешь! – побледнел он.
– Боюсь, что придется. – Я развела руками.
Я поехала домой, безвольно следуя привычному маршруту. Конечно, так продолжаться не могло. Я уехала в «командировку» на две недели. Всю «командировку» я провела в кресле перед телевизором. Свинтус извинялся за то, что сделал, и за то, чего не делал. Он подарил мне браслет от Картье. Пришлось постараться и изобразить радость. Мы съездили в Питер на выходные, Свинтус решил подбавить в мою жизнь немного романтики. Он искренне считал, что весь этот сплин и хандра – последствие невыносимо серой и скучной зимы в Москве, но уехать в теплые страны он не мог. Работа. Проблемы. Коррупционеры, заявления, все на нем, все сам, и никому ничего поручить нельзя – кругом одни дебилы. Кого-то из его подчиненных посадили в СИЗО.
– Хочешь, поезжай сама.
– Не хочу, – покачала я головой. – Ничего я не хочу.
– Ну не надо так грустить, Люляша. – Он поцеловал меня.
А я подумала, что он мог бы сделать со мной, если бы знал, что каждую ночь, когда он обнимает меня, я пытаюсь представить лицо другого мужчины. Пистолет – средство для поражения живых целей – был бы совершенно уместен, если бы Свинтус мог прочитать мои мысли. Но он не мог, он только разворачивал меня к себе, задавал вопросы, хотел, чтобы я смотрела ему в глаза.
– Тебе хорошо?
– У меня болит живот.
– Может, тебе показаться врачу?
– Может быть. – И я даже знала имя врача. Но показываться ему я больше не собиралась, пока, во всяком случае, ситуация не разрешится. Я не могла так рисковать. Собой – еще куда ни шло, но не Архиповым. Зная Свинтуса, я могла сказать с известной долей уверенности, что разбираться он станет не со мной, а с мужчиной, который посмел прикоснуться к его собственности. То есть мне, скорее всего, тоже достанется.
Я никогда не верила в любовь как в некую страшную, непреодолимую силу, заставляющую людей делать глупости и вести себя неразумно. Мне всегда казалось, что доводы разума все же пересилят потребности физиологии – а любовь я считала чем-то вроде гормонального сбоя в организме. И вот мы с Дашкой сидим на ковре, она – беременная, я – влюбленная без надежды и доведенная страхом до последней грани отчаяния. Доводы разума перестали появляться в моей голове. Мне вдруг даже захотелось, чтобы случилось что-то, что поставило бы точку в этом жалком существовании. Вот тут Дашка и сказала:
– Нам нужно что-то делать!
– Делать? Что?
– Может, нам сбежать? – предположила она.
Я подняла голову и посмотрела на нее.
– Нам? И как ты это видишь, моя дорогая? Если даже чтобы дойти до магазина во дворе, тебе нужно трижды зайти в туалет? Ты у нас сейчас знатный бегун. Да и до канадской границы – рукой подать. Только у тебя даже паспорта заграничного нет.
– Может, тебе сбежать?
– А тебя оставить тут, чтобы ты заменила меня на моем почетном и опасном посту? – усмехнулась я.
– Но нельзя же жить вот так! – воскликнула она.
– Нельзя. Но придется. У нас только один шанс – если Свинтус сам меня бросит. Никаких других вариантов нет. Причем, пойми меня правильно, он должен бросить меня не потому, что я ему изменила или что я его отвергла в любой форме – это все приведет к трагическим последствиям, можешь себе представить.
– Я могу, – согласилась Даша.
Когда живешь с людьми в одной, пусть даже и большой квартире, приходится сталкиваться с разным. В том числе и с тем, что люди, с которыми ты живешь, представляют собой на самом деле. Народная мудрость гласит: чтобы человека узнать, с ним нужно съесть пуд соли. Мы уже килограммов восемь на троих съели, это точно. Учитывая, как сильно Свинтус все солит…
Дашка видела, как Свинтус приходил домой в злом настроении, как он пинал не выставленную по цветам и размерам обувь, и он уже орал на нее. Она видела его в совершенно невменяемом состоянии, пьяным или что-то еще – черт знает, и слышала, как я кричала, потому что игры, в которые он решил поиграть за закрытой дверью спальни, оказались жестче, чем я могла вынести. Она знала, что он может спьяну достать пистолет и, положив его рядом с собой на тумбочку, ехидно улыбаться и говорить о том, способен ли он убить человека. Эта тема всегда волновала и возбуждала его. Оружие – как вершина силы, универсальный механизм принуждения – было притягательным для мужчин настолько же, насколько для женщин притягательны бриллианты. Свинтус иногда становился совершенно неуправляем, и Дашка уже успела в этом убедиться.
– У тебя опасная работа, – сказала она как-то.
– Я получаю сверхурочные, – горько усмехнулась я.
– Значит, он должен тебя бросить.
– Ага. Твои бы слова – да Богу в уши! – Я поднялась с пола, стряхнула крошки с брюк. – И в тот же день мы продаем квартиру и уезжаем отсюда к чертовой бабушке. Только вот проблема – он как-то все не найдет себе другую.
– Может, кого-то ему подсунуть? – после некоторого раздумья предложила Даша.
Я задумалась. Мысль была не так уж плоха, но имела ряд слабых сторон. Самая слабая – у меня не так уж и много было подруг, и среди них почти не было таких, которые бы могли поразить воображение мужчины. Особенно такого, как Свинтус. Особенно после трех лет жизни со мной.