Содержательное единство 1994-2000
Шрифт:
И государства, и "спецтерроррогосударства" в последние годы все шире используют транслируемый СМИ террор для создания массовой "терророфобии", которая незамедлительно оказывается инструментом политических игр.
Наиболее очевидным оказывается применение терророфобии для внедрения в социальные массы "образов врага". Так, уже давно прослеживается выстраивание западными странами (при помощи угрозы террора) мифа-оппозиции "цивилизованный западный мир" – "террористический исламский мир". Под флагом этого мифа предпринимаются попытки разведывательной, военной и политической интеграции Запада в противовес Юго-Восточной "террористической угрозе". Очередные призывы к такой интеграции внятно прозвучали на саммите в Шарм-Эш-Шейхе.
Одновременно делается небезуспешная попытка расколоть сам исламский мир по признаку отношения к террору на "антитеррористов" (Саудовская Аравия, Пакистан, Кувейт, Турция, Египет, Иордания, Эмираты) и "террористов" (Иран, Ирак, Ливия, Сирия, Ливан), "прикупив" союзников и изолировав противников. При этом всем участникам данной политической игры хорошо известно, что Саудовская Аравия, Пакистан, Турция и Иордания являются районами базирования и главными спонсорами исламских террористических групп для Карабахской, Абхазской, Боснийской, Чеченской, Афганской, Таджикской войн, замешанными в исламском терроризме ничуть не в меньшей степени, чем Иран или Ливия.
Но, политически "припертый к стенке" последними терактами в Израиле, Ясир Арафат вынужден был впервые публично обвинить именно своего традиционного союзника – Иран – в поддержке террористической деятельности ХАМАС, и назвать его (и только его!) пособником международного исламского терроризма. К данному обвинению в адрес Ирана сразу же присоединилась Турция, хотя мало кому из участников египетского саммита неизвестно, что базы подготовки и отдыха террористов из Чечни, Карабаха, Боснии уже несколько лет почти открыто действуют под "крышей" студенческих городков и спорткомплексов в ближайших окрестностях Анкары, Стамбула, Измира, Антальи.
Динамика последних событий в Передней Азии позволяет предположить, что сейчас рядом западных спецслужб с участием региональной спецтерроросреды под знаменем "борьбы с терроризмом" готовится крупномасштабная акция против Ирана, которая будет осуществляться одновременно в Южном (интервенция из Персидского залива НАТО и ряда арабских государств), Северном (Иранский Азербайджан) и Юго-Восточном (Белуджистан) районах страны.
Региональная ситуация дает возможность прогнозировать, что подобная акция, тактически убрав на время иранский фактор из ближневосточного процесса, стратегически взорвет весь исламский Восток, подожжет подбрюшье России и резко проблематизирует энергетическую безопасность многих стран Европы и АТР, крайне зависимых от ближневосточной нефти. Исходя из древнего принципа "кому выгодно", можно предположить, что такое развитие событий конструируется прежде всего спецслужбами США.
Далее, терророфобия оказывается весьма эффективным инструментом для сдвига общественного мнения в пользу расширения структуры и возможностей спецслужб. Не случайно директор ЦРУ Джон Дейч по горячим следам антитеррористических саммитов заявил, что традиционные способы разведки, включая спутниковое наблюдение, в отношении борьбы с террором малоэффективны, а посему нужно срочно финансировать расширение агентурной сети и структуры обеспечения тайных операций. С учетом сказанного о механизмах тайных операций и политических технологиях спецслужб США, данное выступление очень значимо. Наращивание "спецтерроросреды" под знаменем борьбы с терроризмом – конечно, "изящное" решение, но и слишком опасная игра для человечества.
Но есть и более крупные цели политического разыгрывания терророфобии. Начиная с прошлогоднего взрыва в Оклахома-Сити, с высочайших мировых трибун регулярно раздаются призывы к ограничению государственных суверенитетов или даже их отмене во имя международной борьбы с терроризмом. Премьер-министр Швеции и член Комиссии ООН по проблемам глобального управления Ингвар Карлссон в докладе Комиссии сформулировал новое понятие глобальной ответственности и предложил ввести в Хартию ООН поправку, позволяющую Совету Безопасности "…действовать в тех случаях, когда право человека на безопасность нарушается настолько, что требует незамедлительной международной реакции". А Жак Аттали завершил свой доклад в ООН предложениями в связи с угрозой глобального терроризма отказаться в международной политической практике от старых понятий суверенитета и принципа невмешательства во внутренние дела государств. Характерно, что в качестве судьи, принимающего решение о необходимости нарушения суверенитета той или иной страны ради борьбы с террором, чаще всего предлагается клуб развитых государств или пресловутая "семерка".
Наконец, с 1995г. в мировых СМИ все чаще озвучивается (и уже начинает входить в массовое сознание) тезис о том, что угроза терроризма есть оборотная сторона возрастающих гражданских свобод. Наиболее ярко он сформулирован летом 1995г. обозревателем Канадского радио: "Уязвимость к террору – та цена, которую мы вынуждены платить за открытое демократическое общество. Видимо, нам необходимо пересмотреть баланс между безопасностью и свободой".
Очевидно, что в условиях сверхвысокой зависимости общественного мнения от позиции "четвертой власти" – развитие подобного тезиса дает контролерам СМИ, как уже показано на одном из предыдущих рисунков, возможность использовать терророфобию для широчайших манипуляций электоральным поведением в направлении "вынужденного ограничения демократии". Вряд ли случайно в последние годы термин "полицейская демократия" во многих странах мира, гордящихся своими демократическими традициями, быстро теряет свою изначально негативную окраску.
Заметим, что такая тенденция может быть вполне правдоподобно интерпретирована в русле интересов спецтерроросреды. Рукой террора и СМИ раскручивая массовые фобии, и одновременно рукой спецслужб "как бы оседлывая" террор, вполне возможно в конце концов сделать спецслужбы единственным гарантом реальной гражданской безопасности и вручить им, а не "демократическим процедурам", судьбу государственности. То есть – сложно опосредованным образом перевести легальную государственную власть под контроль спецтерророинтернационалов.
Часть 3.
Корни "исламского" терроризма
Обращающая на себя внимание повышенная частота словоупотребления "исламский терроризм", как мы уже показали, во многом связана с политической конъюнктурой постблокового конструирования нового миропорядка. Однако есть здесь и некие вполне объективные обстоятельства, позволившие конструкторам терроризма и спецтерроризма сделать именно определенный центральноазиатский регион ключевым генератором террора. Действительно существуют специфические особенности всего этого региона, превращающие афгано-пакистано-индо-таджикский узел в исторический аккумулятор и производитель различных подвидов абречества, особого партизанства и, в последнем варианте, – современного социального института моджахедов. Действительно, дело не только в стратегии мировых держав, но и в особом типе самосознания, исторически складывавшемся более чем тысячу лет.
На самых ранних этапах археологических исследований в горах Гиндукуша, Памира и Каракорума – возник вопрос о причине того, что во всем этом районе охотничья культура гораздо моложе земледельческой. Историками дается ответ: помимо автохтонных горных племен и народностей, население этого региона веками складывалось из групп отверженных, поставленных вне закона и изгнанных из империй с запада (доисламского и исламского) и с востока (буддийского). Результатом такого демографического процесса стали устойчивые родоплеменные традиции обеспечения жизненных потребностей в экстремальных условиях путем ограбления караванов и периодических вылазок в провинции соседних государств.