Сохраняя веру (Аутодафе)
Шрифт:
— А что же в этом скучного? — удивилась Дебора.
— Понимаешь, земли-то ты почти не видишь. На двух скоростях света весь Израиль пролетаешь из конца в конец за три минуты.
— Так быстро летишь? — удивилась Дебора.
— Нет, — он лукаво сверкнул глазами, — просто Израиль такой маленький.
Их разговор был прерван сердитым окриком:
— Дебора, это ты называешь работой?
Вошел Шаули, главный повар и безраздельный владыка кухни, размерами напоминающий Гаргантюа.
Дебора вспыхнула.
Ави поспешил на ее защиту:
— Это я виноват, я ее отвлек.
— Ты? — прорычал Шаули. — Ты вообще не имеешь права здесь находиться!
— Так точно, сэр, — отдавая честь, отчеканил Ави. — Ты разрешаешь мне задать хавере Деборе один-единственный вопрос?
— Только коротко! — ответил повар.
Ави быстро спросил:
— У тебя есть планы на вечер? Ну когда закончишь тут с мытьем и все такое?
— Нет, — ответила Дебора, сбитая с толку. — Вроде нет.
— Почему бы нам куда-нибудь не прокатиться? Я возьму в гараже машину. В Тверии в «Авиве» идет «Бутч Кэссиди». Это такой отличный фильм, что я его смотрел четыре раза.
— В кино поедем? — Дебора замялась. Ну, как ему объяснить, что ей до сих пор неловко смотреть даже новости по телевизору, а уж кино она избегает даже по пятницам в кибуце.
Ави быстро смекнул, в чем проблема.
— Послушай, если тебе мешают твои религиозные принципы, ты можешь весь фильм просидеть с закрытыми глазами.
Он засмеялся. Она тоже.
Ави ушел, а Дебору одолело внутреннее беспокойство. Смесь радости, любопытства и предвкушения.
Пожалуй, он ей понравился.
Нельзя сказать, что просмотр фильма вызвал у Деборы особое моральное потрясение. На самом деле предшествовавшие ему рекламные ролики показались ей намного более рискованными — в особенности тот, с купальниками.
Они заехали в ресторан на набережной и выпили по чашке кофе с пирожными. Набережная — она называлась Таелет — изо всех сил тужилась сравниться с Ривьерой. Вернувшись в машину, Ави похвалился:
— Однажды я доехал отсюда до ворот кибуца за семь минут тринадцать секунд. Хочешь, побьем рекорд?
Дебора подумала о многочисленных поворотах дороги и предложила свой вариант:
— Может, лучше побьем рекорд в медленной езде?
Ави бросил на нее многозначительный взгляд.
— Отлично. — Глаза у него заблестели. — Поедем так медленно, как ты захочешь.
Спустя двадцать минут он остановил машину в тихом уголке неподалеку от полей Кфар Ха-Шарона. Внизу жемчужные воды Галилейского моря переливались лунным светом.
Ави повернулся к Деборе и нежно тронул за плечо.
— Не боишься? — прошептал он.
— С чего бы? — не поняла она, стараясь говорить небрежно.
— Дочь раввина, должно быть, вела очень замкнутую жизнь…
Она посмотрела на него и согласилась:
— Ты прав. Мне немного… не по себе. К тому же ты сам говорил, что кибуцники — как братья и сестры.
— Да, это так, — тихо сказал он. — Но мы ведь с тобой вместе не росли. Для меня ты просто привлекательная женщина.
Ави не догадывался, какое впечатление произведут на нее его слова. Ее будто молнией ударило. За ее без малого двадцать лет к ней относились как к девочке и девушке — «шейн-майдель», как к симпатичному юному созданию, — но никогда как к женщине. Но что самое поразительное — она сейчас и чувствовала себя женщиной.
Она с готовностью приникла к Ави, стремясь получить удовольствие от его поцелуя и одновременно боясь, как бы он не зашел слишком далеко.
Слишком далеко, однако, зашли его вопросы.
— Почему тебя родители в Израиль отправили?
Она заколебалась, потом неубедительно сказала:
— Обычные причины…
— Нет, Дебора, — твердо заявил он. — Я достаточно долго жил в кибуце, чтобы отличить добровольца от ссыльного. У тебя был с кем-то роман?
Она опустила голову.
— И он им не понравился?
На сей раз она утвердительно кивнула.
— И что, помогло? — тихо спросил Ави.
— Что?
— Разлука тебя излечила?
— Я не была больна, — с ударением произнесла она.
Помолчав, Ави спросил:
— И ты все еще к нему что-то чувствуешь? В своем сердце?
Эти чувства, о которых он спрашивал, так долго были под спудом, что теперь Деборе захотелось крикнуть: «Он единственный человек на всей земле, который любил меня за то, что я такая, как есть!»
Но она не крикнула, а едва слышно ответила:
— Да… Думаю, что да.
Ави продолжал деликатно мучить ее вопросами.
— Вы переписываетесь?
Она помотала головой.
— У меня нет его адреса.
— А твой у него есть?
Она опять помотала головой.
На лице Ави мелькнула надежда. Или облегчение?
— Тогда это только вопрос времени, — пробормотал он. — Рано или поздно, когда ты свое отгорюешь, ты будешь свободна.
Дебора пожала плечами.
— Наверное.
Он обхватил ее за плечи и прошептал:
— А когда это произойдет, я надеюсь оказаться рядом.
Затем, желая подбодрить ее, он весело объявил:
— Давай-ка я тебя отвезу домой. Мне к шести надо быть на базе.
Мотор взревел, он перевел ручку скоростей, выехал на дорогу и загнал машину на стоянку.
— А как ты туда доберешься? — спросила она, пока они шли к ее новому шрифу.
— Проголосую, как еще?
— А это не опасно?
— Нет, — отшутился он. — Здесь смело можно ловить попутку. Для тебя опасно лишь оказаться наедине с израильским водителем в его машине.