Сокол и Чиж
Шрифт:
Ульянка собирала сумку, и я остановилась возле нее в проходе. Все утро она была молчалива и задумчива, и снова избегала на меня смотреть. Я скучала по подруге, и ничего не могла с собой поделать. Друг — это вам не корка апельсина, так просто не отбросишь в сторону. Друг потому и друг, что ему отдана частичка души. И моя частичка души вблизи от Ким очень грустила.
— Привет, Ульян, — я подошла ближе и улыбнулась девушке. — Как дела?
Она на секунду замерла, но глаза не подняла.
— Почему ты спрашиваешь? — как-то странно насторожилась, а я растерялась.
— Да так, просто, — пожала плечами. —
— Мы и так идем в «Альтарэс» всей толпой, если ты забыла. Коваль только что всем напомнила, где встречаемся. Разве ты не слышала?
— Слышала, конечно. Но я полагала, что мы, что ты и я.… А впрочем, не бери в голову, Уль. Забудь!
Я развернулась, намереваясь уйти. Зря я понадеялась вернуть прежнюю Улю. Аудитория уже опустела, а разговор не получался, но девушка меня остановила. Спросила вдруг тихо в спину, но я расслышала:
— Почему ты не сказала, что сама его бросила?
— Что? — я оглянулась. Ким продолжала собирать сумку.
— Мальвина? Разве ты святоша, Фанька? Разве ты никогда не ошибалась?
— Нет, я… — слова никак не ложились на язык.
— Он любил, а ты наплевала. Он до сих пор не может тебя забыть.
— Все не так, Уль!
— Неужели? — Ульянка подняла на меня карий взгляд — непривычно-холодный и чужой. — Разве не потому он все время с другими, что вы не вместе? Ты хоть раз об этом подумала? Это жестоко, Чижик! Мне казалось, это ревность, но это еще хуже! Ты не дала ему даже шанса стать лучше. Ни разу не подумала, что он чувствует, а еще обвиняешь! Он звонит, ищет встречи, он даже рассказывает всем о тебе, а ты его мучаешь! Не отпускаешь и смеешься! Да он это все назло, понимаешь? С другими — назло! Я никогда и подумать не могла, Фанька, — закончила Ульянка, — что в тебе столько цинизма.
Что? Я так и ахнула. Мне показалось, что мир встал с ног на голову, или это я потеряла под ногами точку опоры.
— Господи, Ульян, перестань, — попросила подругу просевшим голосом. — Это же глупость какая-то! Ты же знаешь Мартынова. Назло — это не про него. Его самоуверенности хватит на пятерых. И мы давно расстались!
Но, похоже, что так виделось только мне. Ким отставила сумку и повернулась.
— Скажи мне правду, Фанька, — сказала, глядя в глаза. — Все это время, когда ты его скрывала, ты думала, как ему одиноко от мысли, что он тебе не нужен?.. Да, я ошиблась, — она разочарованно кивнула, словно своей догадке, — ты не ревнуешь его. Ты просто взяла и вычеркнула Севу из своей жизни, как лишнего человека. Превратила в пустое место. Не захотела остаться даже друзьями!
— Какие друзья, Уль? Он предал меня. Но я его не виню. Да, винила раньше, но больше нет! Я просто не хочу о нем слышать. Да пусть живет, как хочет! Причем тут я? Речь вовсе не обо мне. Я просто не хочу, чтобы было больно тебе!
Ульянка горько усмехнулась.
— Какое показное равнодушие, Чижик, к тому, кого ты когда-то любила.
Этот упрек уколол болью и ожег душу обидой, и признание само сорвалось с губ.
— Да, любила.
— А мне кажется, нет, — сухо возразила девушка. И припечатала к месту словами. — Если бы любила, ты бы простила. Не смогла не простить. Никогда бы не подумала, Фань, что ты не способна чувствовать.
Что?
Я отшатнулась,
— Нет, это не так, — качнула головой.
Я могу чувствовать, могу! И предательство тоже! Разве я виновата, что не хочу делить? Что не могу найти измене оправдания? Значит, не было чувств — тех самых, настоящих, — не было! А по-другому я любить не хочу. А может, права Ульяна, и я на самом деле жестокая стерва? Бесчувственный сухарь? И мне стоит все забыть, принять покаяние Мальвина и быть до гроба ему благодарной только за то, что он все это время меня помнил?..
Ха. Как в той сказке, в которой битый небитого везет. Не Фанька первая, не Ким последняя.
— Ульян, ты встречалась с Севой, да?
— А что? — девушка с вызовом вскинула подбородок. — Нельзя? Или нужно было спросить у тебя разрешения? Да, мы гуляли, и Сева мне многое объяснил.
— Ты… рассказала ему, где я сейчас живу?
Ульянка вдруг покраснела и, опустив лицо, засуетилась с одеждой. Щелкнув молнией, вкинула сумку на плечо и направилась по проходу между партами в сторону выхода, оставляя меня одну.
— Нет. Меня это не касается, Чижик. Не надейся, что я стану той, кто снова вас сведет.
Как она ошибалась, но разве удалось кому-нибудь докричаться в глухое сердце влюбленной девушки?
Я ехала в автобусе и сомневалась: стоит ли вообще сегодня идти в клуб? Настроение упало, а вместе с ним пропало и всякое желание быть на людях. Хотелось забиться в какую-нибудь раковину и отсидеться там, пока не станет легче. Пока трещинки когда-то разбитого сердца вновь не затянутся, и я смогу жить дальше, существуя и радуясь новому дню. Но собственной раковиной я не обзавелась, а автобус уже притормозил на знакомой мне остановке. Дождавшись, когда откроются двери, я сошла. Вздохнув, поплелась ко двору бабы Моти, не глядя по сторонам. И все же не смогла сдержать улыбку, когда на подходе к дому увидела двух бодреньких старушек, притоптавших под фонарем пятачок снега.
Похоже, Матильда Ивановна и Мила Францевна поджидали меня не меньше получаса, словно назначили здесь свидание, и очень обрадовались, заприметив издалека.
— Здравствуй, Фанечка!
— Здравствуй, детка! — расцеловали в обе щеки и устроили пятиминутный допрос с пристрастием о моем житие-бытие. В общежитии, конечно! Узнай они, что я делю квартиру с парнем, да еще с таким симпатичным, как Сокол, этот допрос продлился бы часа два, не меньше, так что я не стала их разубеждать. Все равно скоро придет время съезжать из переулка Федосеева. К коменданту общежития я обещала заглянуть сразу же после новогодних праздников, как только вернусь от родителей.
Удовлетворившись краткими сведениями о моей учебе и здоровье, старушки дружно поплевали в сторону племянника бабы Моти — алкаша бесстыжего и чертового ворюгу, чтоб ему пусто было и менты повязали! — и затащили меня на чай к Миле Францевне.
— Пошли, пошли, Фань! Зря, что ли, я сегодня с утра у плиты стояла! Мы тебе и гостинцы приготовили, а как же! Часок посидим, и побежишь дальше по своим молодым делам! Лучше расскажи, как у тебя дела на личном фронте? Жених-то появился? Нет? Пора бы уже.