Сокол и Чиж
Шрифт:
Что ж, пусть лучше так, чем Мальвин разобьет ей сердце. Я так хотела оставить свою боль в прошлом, забыть, но сейчас не жалела, что открылась. Во всяком случае, теперь Ульяна знала, чего от Севы ожидать, независимо от того, что обо мне думала.
Сева Мартынов снова поймал меня на выходе из буфета, когда увидел одну. Заулыбался, навязчиво обращая на себя внимание.
— Я все еще жду, Фанька! Но у меня не так много терпения, как ты думаешь, — бросил не без раздражения, заступая дорогу. Вскинув руку, провел пальцами по щеке. — Я уже ищу его — твоего парня, — практически выплюнул, прижимая к стене, — так ему и передай! И заберу свое. Сколько еще времени
— Пошел к черту!
Этот разговор с Мальвином заметно испортил и без того унылое настроение, и по дороге к дому я снова и снова повторяла себе, что если не хочу еще больше расстроить своим видом Луку, то должна забыть бывшего и не обращать внимания на его выходки. Все равно это мало что изменит, а он когда-нибудь да уймется и забудет меня. Легко забудет, когда поймет, что фееричного возвращения Чижика не видать.
Сокола дома не было, продуктов в холодильнике заметно поубавилось, и я, поколебавшись, все же взяла деньги, которые оставил Артем, и утащила мальчишку с собой за покупками в магазин. Двое мужчин в доме — это не шутки! Их кормить надо! А после как могла развлекала Луку вкусностями и разговором. Он оказался смышленым ребенком, немного колючим, но я знала, что делать, и время для нас пролетело незаметно. Мы как раз досматривали с ним новую часть «Звездных войн», обсуждая последних джедаев, когда вернулся Артем. Поздоровавшись, коротко сообщил брату, что был в больнице и что состояние здоровья Алисы все еще неважное. Да, она пришла в себя, но из-за сильной головной боли сейчас находится под капельницей и действием снотворного.
— Нет, Лука, она не умрет. Я думаю, ты сможешь ее проведать уже через несколько дней. Я сам ее не видел, но отец заходил, — донеслись до меня слова Артема из кухни, обращенные к брату. — Кстати, он о тебе спрашивал.
— Правда?
— Да.
— А что?
— Все ли у тебя хорошо и есть ли необходимые вещи.
— Мне ничего не нужно!
— Помолчи! Ты не можешь отсиживаться дни напролет, валяясь и смотря кино. Тебе необходимо вернуться к учебе и к нормальной жизни. Послезавтра отец за тобой заедет, и вы вместе съездите в ваш с Алисой дом. Соберешь все, что посчитаешь нужным для переезда к отцу. Мы оба считаем, что тебе будет с ним гораздо лучше. Алиса проведет в больнице не меньше месяца, а то и двух.
— Он мне не отец!
Я не прислушивалась специально… или прислушивалась? Но, кажется, даже я замерла в ожидании ответа Сокола.
— Тогда и я тебе не брат, — сухо сказал парень, — потому что родители у нас одни, нравится это тебе или нет. Уж какие есть. Не помню, чтобы ты отзывался на фамилию Петушков.
— Но я хочу жить с тобой, Артем, пожалуйста!
— У меня бесконечные тренировки. Через месяц я уеду на недельные сборы в новый футбольный клуб. Весной меня не будет в городе по полмесяца — мне попросту не доверят опеку, Лука. А Анфиса не обязана за тобой присматривать.
— А ты? Ты можешь поехать со мной к нам домой? На Кольцова?
— Я не могу туда вернуться.
— Ну, почему?! Там моя комната, я сам тебе все покажу! Тебе понравится!
— Я не могу и все. Ясно?
— Нет, не ясно! Ничего не ясно! Ты такой же, как твой отец! Не хочу с тобой разговаривать!
Но уже через несколько минут, когда Сокол с Лукой вошли в комнату и увидели, что я достала матрас и расстелила постель, Сокольский младший заныл, обращаясь к брату. Неверно истолковав мое намерение.
— Артем, можно я посплю
Ого! Логика, конечно, железная. Так сразу и не поспоришь. Но ведь я и правда здесь живу. И вроде как девушка Сокола. Мы с Артемом встретились взглядами. Да, хорошая у нас вышла сделка, если мы даже мальчишку смогли провести, особо не стараясь.
— Все нормально! — я неловко улыбнулась, подняв руку. Посмотрела на гостя. — Конечно, Лука! Я люблю спать на полу, здесь здорово. Никто не толкается и места много.
— Я не толкаюсь, — неожиданно возразил Артем.
— Ну да? Это тебе так кажется! Так что, Лука, советую сразу отвоевать свою половину!
Но он действительно не толкается, вот же я лгунья! Сокол берет и присваивает, а это несколько разные вещи. Кажется, сейчас я сама была бы не прочь заснуть в его руках.
Уф, и о чем я только думаю?!
— Ну и пусть! Мне не жалко! Я тоже верчусь во сне, будь здоров! — довольно хмыкнул мальчишка, победно вспрыгивая на кровать. — Мама со мной даже в детстве спать не могла, так что держись, брат!
— Точно! — я кивнула. — Он еще и одеяло отбирает — хапуга! Так что укрывайся хорошенько, Лука, не то замерзнешь.
Сокол стянул через голову футболку и удивленно уставился на меня.
— Ты разве замерзла со мной, Чиж?
Мои щеки вспыхнули, и все что я смогла сделать, это пожелать всем спокойной ночи и отвернуться. Божечки, какие плечи!
Я присела и полезла под одеяло, улеглась на подушку, которая еще хранила запах Артема — теплую свежесть мужского парфюма. Странное ощущение, но такое приятное — комфортное, что ли. Вспоминая наш сумасшедший поцелуй, сама не заметила, как повернулась лицом к кровати и сложила ладони под щекой. Свет был потушен, но телевизор тихо работал, передавая последнюю ленту новостей. Сокол лежал на самом краю, подложив руки под голову, и смотрел на меня. Мы оба не слышали ничего, кроме своих мыслей. Я так скучала по нему, вот о чем думала, и о многом, многом другом. Мы долго смотрели друг на друга, пока я незаметно для себя уснула, запомнив на себе его взгляд. Почему-то он совсем не смущал меня, скорее напротив, успокаивал и о чем-то говорил. Вот только о чем?
Если бы мне еще две недели назад кто-нибудь сказал, что мы будем вот так засыпать, играя в гляделки с Артемом, я бы рассмеялась. Это же Сокольский! Нет ему дела до всяких чижиков-пыжиков на потоке, да и с чего? Но сегодня смеяться не хотелось. Вовсе нет. Хотелось верить в лучшее и жить.
А утром произошел казус. Да что там — казищще! Чуть под землю от стыда не провалилась! Сама не знаю как, но до сих пор нам с Артемом удавалось избегать неловких ситуаций с переодеванием и прочим. Не сговариваясь, мы легко делили с ним личное пространство друг друга, уважая право на уединение, но все однажды случается впервые, и я попалась.
Я всегда по утрам собиралась тихо — привычка, прокравшаяся в подкорку со времени рождения младших сестренок, когда вся семья жила по расписанию двух орущих младенцев и приходилось это учитывать. Похоже, этим утром Сокол решил, что я уже ушла в университет, когда сонный распахнул дверь ванной комнаты и застыл на пороге, увидев меня, повернутую к нему спиной. Я как раз чуть склонилась, оттопырив попу, надевая носок, когда вдруг замерла как цапля, оставшись стоять на одной ноге, заметив в зеркале его отражение. Затаила дыхание, боясь оглянуться, понимая, что он видит сейчас на мне лишь одни труселя и те в тот самый, памятный полетом, горох.