Сокол против кречета
Шрифт:
Эрторгул надумал через полгода, и Константин, прихватив с собой Святозара, поехал к кайы принимать участие в крещении. Четырнадцатилетний Осман, не по годам серьезный и рассудительный юноша, смущался и краснел как девочка, залезая в купель. Однако желание отца было для него свято, и он послушно повторял на ломаном русском языке вслед за бородатым каспийским епископом владыкой Феогностом загадочные слова молитвы «Отче наш».
После того как Святозар собственноручно надел на крестника Ивана, как теперь стали звать Османа, золотую цепочку с крестиком, усеянным драгоценными камнями, а Константин одарил сына вождя мощным составным луком и саблей настоящего булата, Эрторгул, любуясь
Ну а раз сын вождя принял крещение, то последовать за ним – святое дело. В тот же день в купель залезли ровно два десятка человек и еще тридцать с лишним – на следующие сутки. А еще через два дня в промерзшей зимней степи с трудом вырыли небольшой ров – основание будущей каменной церкви, и епископ с государем торжественно заложили по большому камню в ее фундамент.
Так что теперь по степи, собирая воинов, мотался мусульманин Эрторгул, среди сынов которого был и христианин Иван.
Но Бачману и Эрторгулу нужно было время, чтобы собрать воинов из стойбищ, раскиданных по степи, и в ближайшее время помощи оттуда ждать не приходилось.
Конечно, благодаря разработанной системе оповещения, сбор происходил значительно быстрее, но существовала еще и такая постоянная величина, как расстояние, и сократить его – увы – не дано никому. Кони кочевников неприхотливы, но, чтобы их не загнать, больше пятидесяти верст за один дневной переход делать нельзя, ибо чревато.
Вот и считай, за сколько времени удастся одолеть без малого пятьсот верст от Каспийска до Уральска, а потом еще полстолько от Уральска до Самары. Да плюс немалый «хвост» в полтораста с лишним верст до Саксина и Сувара – самых южных городов Булгарии.
Воевода же великий и князь Вячеслав Михайлович собрата братию со всей Руси из тех, кои ратному делу училися близ града Воронежа, и ушед с ими под Ряжск. Тамо же сотвориша он с пришедшими погаными брань, тако сказав воям своим: «Велика Русь, а отступати некуда, ибо позади Резань». И зачали сечу удалцы и резвецы Руси Святой и ворога победита. Вси нехристи равно умроша и едину чашу смертную пиша. Ни един оттель не возвратися вспять, вси вкупе мертвии лежаша.
Глава 19
Ножницы Норн [131]
Враги смешались – от кургана
Промчалось: «Силен русский Бог!» —
И побежала рать тирана,
И сокрушен гордыни рог!
Помчался хан в глухие степи,
За ним шумящим враном страх…
– А что, стрый-батюшка, мы так и будем торчать здесь всю битву? – разочарованно осведомился худенький юноша у подошедшего к нему воеводы Золото.
131
Норны – скандинавские богини, которые помогают при родах и прядут нити судеб людей. Из них наиболее известные: Урд («Судьба»), Верданди («Становление») и Скульд («Долг»). Когда заканчивается срок жизни человека, одна из них перерезает своими острыми ножницами нить его жизни.
– Нешто не навоевался еще? – буркнул тот, внимательно разглядывая проделанную работу. – Лучше глянь, какой труд закончили. Оное нам великим подспорьем станет, ежели что. Да ты и сам поди помнишь, яко досталось, когда без ничего бились.
– Помню, – посерьезнело лицо юноши.
Поначалу, когда они, следуя по замерзшей Каме, напоролись на передовой дозор степняков, им, уже свернувшим в сторону правого берега, и впрямь пришлось тяжко без укрытий.
Хорошо, что бой у арбалетов гораздо сильнее, чем у монгольских луков. Только потому и отбились от поганых, почитай, без потерь. И еще хорошо, что воевода проявил мудрость и повелел никуда далее не идти, а рубить городок прямо здесь, в устье Вятки. Место было и впрямь хорошее. С одной стороны – Кама, с другой – ее приток, правда, с двух других пусто, зато басурманам незаметно не подкрасться.
Слан, который с десятком своих людей сопровождал караван чуть ли не от самой Чусовой, тогда еще возмущался. Мол, поганых отогнали, теперь идти надо, время не ждет, каждый час на вес золота. Но с Юрко спорить – все равно что против ветра… плевать.
– Я сам Золото, – пробасил он. – Тута бой принимать станем.
– С кем?! – возмутился Слан. – Ты где басурман узрел?! – И широким жестом обвел безлюдную Каму. – А те, коим мы зубы пересчитали, бегут, поди, со всех ног куда подальше!
– Куда подальше, это точно, – подтвердил Юрко. – Но подальше-то их хан. Ежели Бату их обратно не воротит да людишек им не придаст, то, стало быть, он вовсе без головы. А мыслить, что у ворога головы на плечах нет, – своей вскорости лишиться. Помяни мое слово – к завтрему анчихристы сызнова сюда вернутся.
– А ежели нет?
– Тогда я… шапку свою воеводскую съем, – пообещал он твердо.
Юрко с радостью ее слопал бы, но не пришлось. «Анчихристы» и впрямь появились. На этот раз их было гораздо больше, а настрой куда решительнее. Теплилась, правда, в душе воеводы надежда на то, что этим, как и тем, первым, надоест их штурмовать, тем более что добычи с них, даже в случае успеха, никакой. А если ее нет, то зачем тогда вообще рисковать жизнью?
И впрямь, что с ратника возьмешь? Разве что зипун, да и тот к тому времени будет весь в крови. А лошадь такая им тоже не больно-то годна. Тягловая она, не боевая. Куда с ней кочевнику. Опять же и корм ей иной потребен – голимое сено круглый год не пойдет. Ей бы овсом да ячменем похрумкать, а откуда в степи овес, тем более что у ихних-то степных напротив – с зерна лишь брюхо пучит.
Ну, еще оружие. Оно, конечно, не одну гривну стоит. Но так ли уж оно нужно, чтоб за него упираться, да на верную смерть лезть? Неужто попроще добычи не сыщется?
Ан нет. День-деньской лезли поганые на верную смерть, да еще как отчаянно. Потом, правда, немного поутихли, но все равно не вырваться – плотно обложили, всерьез. А уж когда к ним подкрепление прибыло, и вовсе озверели. Хорошо, что помимо пушек, которые лежали в санях мертвым грузом (тут Бату угадал – не было у них с собой огненного зелья), у русичей имелись еще и арбалеты.
Однако зачастую не удавалось остановить монголов и стальными стрелами. Тогда в ход шли гранаты. Юрко повелел беречь их до последнего, но это последнее, как назло, все время приходило – то с одного боку подопрет, то с другого.
К тому же басурмане ухитрились сыскать от стрел защиту, соорудив здоровенные деревянные щиты и беспрепятственно продвигаясь под их прикрытием чуть ли не до самого частокола. Метко били ряжские ратники, всаживая стрелы в малейшие щелочки, но по-настоящему выручали только гранаты. А потом пришел день, когда кончились и они. Оставалось надеяться только на крепость собственных рук, чтобы выдержали безостановочное махание топором или саблей – кому что сподручнее.