Сокровенный смысл жизни. Том 1
Шрифт:
Мы отнюдь не имеем в виду, что искусство общения с Природой состоит в умении брать у нее все, что она может дать, лишь для того, чтобы удовлетворить собственные интересы и прихоти. Напротив, общаться с Природой – это значит уметь проникнуть в ее сокровенную суть, чувствовать ее гармонию и красоту, понимать все разнообразие ее удивительной жизни и впоследствии добиться того, чтобы сама Природа принимала нас как своих друзей. Общаться с Природой означает создавать узы взаимопонимания и истинной дружбы, но не требовать, чтобы Природа была на службе у потребностей и капризов человека.
Человечество, как и Земля, тоже страдает. Оно так же состарилось, устало от многочисленных бед и разочарований, обрушившихся на его плечи. Оно уже ни во что не верит, у него нет великой Мечты и великого Идеала. Всегда есть исключения из правила, но общая картина все же остается угнетающей и тягостной. В мире сейчас столько бессмысленного насилия, что рано или поздно оно обернется против самого человека и даже против Природы. И тогда это никого не должно будет удивлять.
Диалог между двумя «стариками» – Землей и человечеством – будет невозможен, если мы останемся такими, какие мы есть, если в нашем образе жизни и мировоззрении не произойдет никаких перемен к лучшему.
Человечество не должно позволить, чтобы его возраст стал поводом для «старческих» болезней и страданий. Напротив, нужно научиться извлекать из него полезный опыт и находить в нем новую жизненную силу. Необходимо приложить усилия, чтобы вступить с Природой в тесный контакт и научиться понимать ее законы, преодолевая свое разочарование и растерянность. Глубокое знание законов Природы еще не является гарантией исчезновения катастроф и стихийных бедствий, но зато может гарантировать их своевременное предупреждение: мы сможем понимать их механизм, вовремя реагировать и тем самым уменьшать их тяжелые последствия. Оно поможет нам вновь восстановить прямой и дружеский контакт с Природой, этим великим домом, двери которого, несмотря ни на что, всегда остаются для нас открытыми. Понимая Природу и ее законы, мы получаем реальную возможность смягчить боль и страдание человечества, а может быть, и всей нашей планеты – почему бы и нет?
Так или иначе, стихийные бедствия и катастрофы тоже являются детищами Природы. А все природные проблемы несут в себе такие же природные, естественные способы их решения.
Х. А. Ливрага
Бунт предметов
Проблема эта извечно существовала в коллективном бессознательном всего человечества и в индивидуальном подсознании каждого из нас. Вспоминаю, как в детстве, когда выключали свет в моей комнате, я с нетерпением выжидал некоторое время, чтобы потом внезапно повернуться в своей кровати, одновременно включив свет, и застать врасплох игрушки, поймать их в тот миг, который я давно представлял себе и даже смутно предчувствовал, – в тот миг, когда они оживают и начинают двигаться. Я не знал тогда, что то же самое делают миллионы детей с самого начала нашей истории и что это было и остается одним из элементов изначальной древней магии, которую так и не смог полностью затмить неоднозначный дар Прометея – ментальный огонь, ум.
Заглавие этой статьи воспроизводит название одной древней вавилонской таблички, находящейся сейчас в Британском музее, на которой записан миф о Гильгамеше. В нем говорится о временах, когда на земле после потопа остался один Гильгамеш. Подобно семени, брошенному в землю, испытывает он великие страдания, символизируя первое человечество, утратившее свое естественное бессмертие и получившее впоследствии трудную задачу: вновь заслужить бессмертие, но на этот раз уже сознательно, вновь искать и найти его в глубинах великих вод Времени, где оно скрывается в образе волшебной водоросли. О множестве загадочных событий рассказывается в этой табличке, в том числе и о том, как допотопные люди были застигнуты врасплох «бунтом предметов» – творений их собственных рук, обретших жизнь и взбунтовавшихся.
Профессор Ливрага в реставрационной мастерской
На другом краю земли, на северном побережье Перу (департамент Трухильо), в руинах Чан-Чана, бывшей столицы чимов, с давних пор сохранился фриз, где также изображены создания рук человеческих – вещи, которые, получив руки и ноги, танцуют и покидают свои обычные места…
Могут ли предметы иметь свою собственную жизнь?
Хотя наше материалистическое мировоззрение, сформированное предрассудками XVIII и XIX веков, восстает против этого, мы все же утверждаем: да, могут. И не только могут, но оживление их становится неизбежным с того момента, когда о них начинают думать, желать их, с того момента, когда они создаются руками человека.
Обратимся к примеру гончара. Его работу можно разделить на три этапа.
1. Гончар думает, рисует в своем воображении, видит во внутреннем зеркале своего сознания сосуд, который создает. Он уже представляет его размеры, цвет и другие свойства.
2. Гончар запасается мягкой глиной, гончарным кругом и всем необходимым. Стремление, мечта вдохновляет его на то, чтобы собрать все это вместе и приступить к работе. Глиняная масса начинает вращаться под его руками, постепенно принимая формы, которые, не будучи еще достаточно определенными, уже стремятся к совершенству.
3. Форма воплощается в глине, воспроизводя то, о чем думал, о чем мечтал, то, к чему стремился мастер. Краски, лаки и жар печи завершают эту поистине магическую материализацию. Сила мысли, поддерживаемая искренним желанием, а затем и церемония самой работы совершают подлинное чудо.
Ваза, очевидно, не является лишь простым предметом, пустой формой, не содержащей ничего, кроме вещества, из которого она сделана. Это живое существо, сотворенное мысленно и затем извлеченное из невидимого мира мысли силой необходимости; оно воплощается в послушной и податливой материи, по природе своей аморфной, но уже принимающей и хранящей в своих недрах эту ментальную форму, а также соответствующий ей магнетизм. Этот магнетизм передается ментальной форме пропорционально ее воплощению в материю через взаимодействие простых элементов, подобное процессам, происходящим в батарейке, которая со временем разряжается. Своими руками, точнее, благодаря посредничеству своих рук, различных инструментов и приспособлений гончар передает материальной форме искру жизни, которая сохранится до тех пор, пока сама форма не начнет разрушаться и не исчезнет окончательно.
Философия и эзотерические учения достигли очень глубокого понимания этой темы, превосходя и тем самым отрицая в своем подходе возникшее в последние века беспомощное деление на так называемые живые существа и существа неживые, «неодушевленные». Современной физике и химии, к счастью, удалось отойти от этих уже отживших свое позитивистских штампов. Физика признает определенную форму жизни во всем, что есть во Вселенной, во всем, что подчиняется циклам рождения и смерти. Химия как наука уже не разделяется на органическую и неорганическую, она по-другому классифицирует ту свою часть, которая раньше называлась органической, и говорит о ней как о химии углеродов, потому что именно углерод преобладает во всех материалах, используемых Природой в ее биологических построениях, в ее архитектуре.
Итак, нет ничего мертвого, нет ничего, что было бы лишено жизни в том или ином ее проявлении. Все стремится к выживанию, к самосохранению.
Доказать это нам поможет один очень простой эксперимент.
Если мы ударим рукой по столу рядом с насекомым, оно убежит, спасая свою жизнь. Из этого мы делаем вывод, что оно является живым существом. Однако если мы попытаемся, приложив большую силу, изогнуть доску того же самого стола, по нашим представлениям неживого, мы увидим, что она окажет сопротивление; это тоже форма, хотя и пассивная, в которой доска проявляет собственный инстинкт самосохранения. Отсюда следует, что между насекомым и доской, по существу, нет большой разницы; они различаются только по интенсивности и форме проявления в них жизни; но та искра огня, искра жизни, которая проникает в них, освещает и дает смысл материи и энергии как насекомого, так и доски, – эта искра жизни, пронизывающая обоих, является проявлением одного и того же начала, прекрасно определенного древними индийскими философами как Джива-Прана [6] .
6
Всеобщий принцип праны. – Прим. ред.