Сокровища Аттилы

Соловьев Анатолий Петрович

— Ты прав, величайший из вождей!

— Я не вождь! — нахмурился тот, но в его глазах не было недовольства.

— Ты станешь вождем! — объявил Диор. — Но знай, это будет не в лучшее для гуннов время. Вы столкнулись с миром людей, которые живут в роскоши, слаще едят и пьют! Нет на всем круге земли человека, который не стремился бы к наслаждениям. Римские обычаи вас развратят!

Тарханы начали прислушиваться к словам Диора. Заметив это, Аттила прервал его:

— Пока помолчи. Вечером я пришлю за тобой. Тогда поговорим!

В

зале раздались крики, гуннская ругань. Оказалось, один из гостей украдкой сунул себе за пазуху красивое серебряное блюдо. Бдительный слуга заметил это и попытался отнять. Гунн не отдал и ударил слугу. Подозванный Светонием распорядитель пира пожаловался, что многие гунны припрятали дорогие вещи, стащив их со стола. Взбешенный Аттила велел телохранителям проверить карманы и походные сумки своих тарханов. Но вмешался Аэций, заявив, что взятое гостями пусть останется у них. Светонию же потерю возместит казна. Скоро порядок за столом восстановился. Тарханы продолжали как ни в чем не бывало жадно насыщаться, громко отрыгивая и вытирая замаслившиеся руки о шелковые скатерти.

После пира Светоний спросил Диора, о чем тот говорил с Аттилой. Диор ничего не утаил. Удивленный претор спросил:

— Почему ты назвал его вождем? Ведь Ругила еще жив! А Бледа старший племянник!

— Ругила болен. Бледа же легкомыслен, любит пиры и охоту.

— Это ты узнал от них самих?

— Да. Пришлось подарить десять денариев.

Претору, видимо, стало неловко, слова юноши прозвучали укором ему. Он сказал:

— Отправляйся к гунну и помни: если ты патриот Рима и поможешь нам, мои слова о вилле не останутся пустой фразой!

3

Аттила предпочел жить в шатре, поставленном в саду. Одноглазый постельничий по имени Овчи провел Диора через три цепи охраны и между двух костров, возле которых шаманы окурили юношу дымом священного дуба, дабы отогнать невидимых злых духов.

В шатре горели светильники, подвешенные к опорному столбу. Из–за шелковой занавеси выглянуло молодое женское лицо и тотчас скрылось. Там послышалось перешептыванье и хихиканье.

Угол просторного шатра был заставлен подарками римлян, в числе их был мраморный столик и две пуховые перины, драгоценная ваза, наполненная золотыми монетами, амфоры с вином. Римляне приучали будущего вождя к роскоши.

Аттила, обнаженный по пояс, лежал на ковре. Мускулистое смуглое тело его блестело от пота. Диор опять подивился тому, до чего же гунны некрасивый народ. Хоть в шатре Аттила держался не столь величественно, но от него исходила необъяснимая давящая сила превосходства. Сверкающий взор гунна свидетельствовал о неукротимой жажде власти. Постельничий Овчи удалился. Аттила вперил в Диора пронизывающий взгляд.

— Как ты, сын Чегелая, оказался у римлян?

Вновь пришлось рассказывать о своих похождениях.

Когда Диор сообщил, что в Маргус его привез десятник Юргут, прозванный Безносым, Аттила спросил,

не тот ли это Безносый, что был гонцом у Баламбера. Диор подтвердил. Память у Аттилы была превосходной. С ним следовало держаться настороже.

Узнав о гибели сотни Узура, Аттила недоверчиво попросил повторить. Услышав еще раз рассказ о гибели сотни, он разъярился, глаза метали молнии. Аттила косолапо выбежал из шатра, проревел в темноту:

— Хай, Овчи!

— Слушаю, джавшингир! — отозвался от костров голос постельничего.

— С двумя гонцами ко мне!

Вскоре послышался топот копыт нескольких коней. Тяжело дыша, усердный Овчи крикнул:

— Мы здесь, джавшингир!

— Где сейчас бургунды Гейзериха?

— Переправились через Истр в двух днях пути на север.

— Тас—Таракай! — выругался Аттила. — Первый гонец Алтай! Скачи к Ругиле. Скажи так: «Ругиле от Аттилы привет. Переговоры с Аэцием проходят успешно. Главная новость: бургунды вырубили сотню из тумена Чегелая! Гейзерих переправился через Истр. Все». Второй гонец Ульген! Скачи к Чегелаю, скажи так: «Сотня Узура вырублена бургундами. Не проспи свой тумен. Все». Овчи, никого не пропускай за первую линию охраны!

Захрапели и рванулись пришпоренные седоками кони. Стук копыт быстро удалялся. Аттила вернулся в шатер, сел, скрестив ноги, помолчав, спросил:

— Почему ты назвал меня вождем?

Диор ответил ему иначе, чем Светонию:

— Я гадал на песке, джавшингир. И узнал твою судьбу.

— Ты маг?

— Да, маг. Но я еще молод.

— Какая же судьба ждет меня?

— Я смог узнать только ближайшее будущее. После твоего приезда в ставку Ругила скончается. Ты и Бледа станете соправителями, но ненадолго! Говорить дальше?

— Говори! — Лицо будущего правителя было бесстрастным. Глаза опущены.

Диор спросил, указав на занавеску:

— Нас подслушивают девушки?

— Они все равно что немые. Но если ты их опасаешься, я тотчас велю отрубить им головы.

— Я доверился тебе, джавшингир!

— И правильно сделал! — Аттила поднял глаза. Страшная улыбка тронула его почти черные губы. — Иначе бы я велел отрубить голову тебе! Знай, Аттила ничего не забывает! Если я разрешил тебе говорить при них, значит, так надо. Ты понял? И горе тому, кто хоть однажды попытается обмануть меня! Кто научил тебя волховству?

— Этому научить невозможно. Человек рождается волхвом.

— Абе—Ак усыновил тебя?

— Да.

— Он хотел, чтобы ты, сын Чегелая, стал вождем сарматов?

— Да.

— Значит, поэтому Алатей отравил Абе—Ака?

— Алатею недолго осталось жить!

Аттила задумался, опустив крепкую седеющую голову, потом поднял ее, вымолвил:

— Ты прав. Я его уничтожу. Чегелай говорил мне о тебе. Он до сих пор ждет твоего прибытия от сарматов. Почему мне и Бледе недолго быть соправителями? — Задав опасный вопрос, Аттила сжался, подобно леопарду, приготовившемуся к прыжку.