Сокровища Чёрного Монаха
Шрифт:
Комбинезоны были новенькие, с иголочки. Каски на головах реставраторов блестели, как купол надвратной церкви. Сами они были весёлые, загорелые, почти все бородатые, но не старые.
– Вот невезуха!
– заорал раздосадованный Неукротимый Маркиз.
– Круто не везёт! И что здесь эти реставраторы делают?! У нас в доме все стены в подъезде облупились, вот пошли бы и отреставрировали!
Он так громко выражал своё недовольство, что на него стали оглядываться. Реставраторы были все, как на подбор,
Мы встали с ним в углу монастырского двора, сделав вид, что нас очень интересуют полуразрушенные стены.
Судя по всему, реставраторы будут работать до вечера. Мне стало как-то не по себе. Приходить сюда в сумерках не хотелось. У меня даже мурашки по коже побежали. На наше счастье пришёл бригадир и позвал реставраторов обедать.
Как только они ушли, мы с Неукротимым Маркизом рванули к подвалу. Колька примчался первым, протиснулся боком в двери, но неожиданно застыл на пороге.
– Ты чего?!
– нетерпеливо толкнул я его в спину, пугливо озираясь. Нас же увидят!
– Да тише ты!
– заорал Колька.
– Чёрный Монах твой не такой уж и призрачный! Вот смотри!
Он отодвинулся, и в дневном, косо проникающем свете, я увидел в густой пыли отчётливые большие следы возле двери.
– Может, это кто-то ещё заходил?
– спросил я.
– Вон сколько реставраторов работает вокруг.
– А там других следов нет!
– закричал он.
– Там только твои следы, Алёнкины и этого самого Черного Монаха! К тому же и никакой не монах он!
– Это почему так?
– обиделся я.
– Я сам его видел.
– Видеть ты видел, да не его! Монахи в кроссовках не ходили! А отпечатки именно кроссовок!
– Много ты знаешь, в чём монахи ходили, - не очень уверенно возразил я, протискиваясь в дверь.
В подвале было достаточно светло для того, чтобы разглядеть, как кружили по подвалу большие следы кроссовок. Следы подходили к щиту возле стены. Я упал на колени и заглянул за щит. Туда никто не заходил. Вытащив камень, я стремительно просунул руку в тайник, и ещё более стремительно вырвал её оттуда.
И как это я забыл о еже! Он выбрался из коробки, и я укололся.
– Что, картина пропала?!
– заорал над моим ухом Колька.
Я совсем позабыл про него и от испуга чуть не подпрыгнул.
– Если ты ещё раз так заорёшь в ухо, я тебе дам по шее!
– пригрозил я.
– По шее и я могу!
– почти нормальным голосом отозвался Неукротимый Маркиз.
– Так что там с картиной?
– Сейчас достану, - отозвался я.
– Вот держи пока!
Я протянул ему пойманного ежа, а сам полез за картиной. Я даже дыхание затаил. Но все мои волнения оказались напрасными. Холст был на месте.
Я вытащил его, засунул под рубашку, и мы выскочили на улицу.
Не оглядываясь, помчались к выходу из монастыря. И налетели на могучую фигуру высокого бородача в рясе.
– Вы что тут делаете?!
– прогремел бас над нашими головами.
– Мы тут смотрим!
– заорал Колька.
От неожиданности мужчина в рясе выпустил Колькино плечо.
– А ты что за живот держишься?
– спросил он, заметив, что я прижимаю оттопыренную рубаху руками.
– Я... я это...
– У него живот болит!
– закричал Неукротимый Маркиз.
– У него болит, а ты кричишь, - недовольно покосился мужчина.
– И вообще, идите отсюда, мальчики, гуляйте.
Нам только того и нужно было. Мы пулей вылетели за ограду и помчались к Кольке. На бегу я оглянулся и чуть не упал.
Мужчина в рясе стоял, глядя нам вслед. Ветер трепал его длинные волосы, завернул края рясы, а под ней стали отчётливо видны джинсы и большие белые кроссовки!
Я припустил ещё быстрее, и вскоре мы сидели у Кольки.
– И как мы будем возвращать картину?
– спросил он меня.
– Завтра пойдём в музей, там, рядом с туалетом коридор и кабинеты служебные, в какой-либо кабинет и подкинем, - нашёлся я.
На том и порешили. Ёж остался у Кольки. Мы посмотрели картину, ничего особенного на ней не увидали, Колька зачем-то даже изнанку рассмотрел через увеличительное стекло.
Потом так же тщательно он изучил сам портрет.
– Смотри-ка! Здесь ещё что-то видно!
Я взял увеличительное стекло. В одном месте отвалился верхний слой краски, и под портретом проглянул нарисованный глаз.
– Ух ты! Нужно отколупнуть!
– загорелся Неукротимый Маркиз.
– Тебе самому нужно что-то отколупнуть!
– перехватил я его руку.
– Это же музейная ценность!
– Так там же ещё что-то нарисовано!
– Вот специалисты и увидят, что там нарисовано, - возразил я.
– Ты спрячь картину получше. Завтра я приду, и отнесём её в музей. А ты напиши записку, что неизвестные благородные люди возвращают музею ценную картину. Только без ошибок пиши! Благородные люди ошибок не делают!
– Вот именно!
– съехидничал Колька.
– Они за просто так картины не возвращают!
Вечером я успокоил Алёнку, рассказав ей, что ёж у Кольки. Папа был озабочен. Его срочно отправляли в командировку, а мама ещё не вернулась, и он не знал, куда нас девать.
– Отправь нас к деду Николаю!
– канючила Алёнка.
– Без вас разберусь, - устало отмахнулся папа.
Он сел звонить по телефону, а мы легли спать.
Утром я отвёл Алёну в школу, а сам помчался к Кольке.