Сокровища Чёрного Монаха
Шрифт:
Никитка в нерешительности топтался перед портретом императрицы, рука не поднималась покрыть его грунтом.
– Что топчешься?
– нетерпеливо прикрикнул Пугачев.
– Хочешь, чтобы дядьку твоего на виселицу вздернули?
Никитка перекрестился и сам себе ужасаясь, зажмурившись, махнул кистью по глазам Екатерины, словно не хотел, чтобы она видела его святотатство...
Писать Пугачева оказалось легко. Волосы, постриженные в кружок, простое лицо, усыпанное рябинами, усы и борода. Работа шла легко, и портрет был написан быстро...
–
– Как живой. Только вот ряби ты мне, кажись, прибавил. А вот за то, что ты меня поверх царицки нарисовал, если что, тебе не сдобровать. Ну, ин ладно. Бог не выдаст... Эй, генералы! Выдать ему награду, а потом выпороть, да чтобы все видели.
Неожиданным приказом Пугачев удивил всех. Но пояснять ничего не стал, встал и стремительно ушел из зала. Никитку отвели во двор и публично выпороли. После отвели в дом, выдали награду и вывели тайным ходом на улицу. Переулками отвели к маленькой избе на окраине, в которой его встретил дядька Кирилл.
– Сидите оба тихо, - приказал сопровождавший Никитку казак.
– И на улицу поменьше шастайте.
Они и сидели тихо. А куда им было деваться? Вокруг Оренбурга стояли войска Пугачева, идти было некуда. Просидели они так почти до конца зимы, потом слух пошел, что разбили Пугачева...
глава шестая
Явление Черного Монаха
Мы столпились над портретом мятежного атамана и притихли, всматриваясь в потемневшие краски. На портрете Пугачев ничем не напоминал грозного предводителя восстания. Две вертикальные складки на лбу, от крыльев чуть вздернутого носа глубокие складки к усам, лицо скорее усталое, чем воинственное, по крайней мере, так мне показалось.
– Какой-то он совсем не героический, - словно подтверждая мои мысли, протянул разочарованный Колька.
– И лицо обычное: только рябой. Разве предводители восстания такими бывают?
Он даже не орал, настолько был удивлен.
– Что же ты думал, что он будет с коломенскую версту ростом и с клыками во рту?
– усмехнулся дед Николай.
– Эх ты, тезка. Пугачев такой же обычный человек, как ты и я, только судьба у него совсем другая.
Колька что-то промычал в ответ, явно не согласный с дедом. Что-то хотел сказать Свят, он даже рот открыл, но в двери позвонили, и он пошел открывать.
– И все-таки какой-то он грустный, - несмело сказал я.
– Наверное, не все так уж весело было на его кровавой гулянке, покивал дед Николай.
– Что это вы тут рассматриваете?
– раздался басок за нашими спинами.
Мы оглянулись. За нами стоял Свят, а рядом высокий, с него ростом, бородатый парень в джинсовом костюме, волосы собраны сзади в хвост. Лицо его показалось мне смутно знакомым, я опустил глаза и уперся взглядом в громадные белые кроссовки, тут же вспомнив, где мы видели этого парня. Я покосился на Неукротимого Маркиза, он тоже не отрываясь смотрел на кроссовки.
– Вот, познакомьтесь, - сказал Свят.
– Александр, монах. Человек редкой профессии - иконописец и немного реставратор. Дайте ему на картину посмотреть.
Мы с Маркизом потеснились, пропустив Александра к холсту и наблюдая с двух сторон за его реакцией на портрет. Если даже портрет принадлежал ему, Александр и виду не подал, что удивлен. Или он уже знал об исчезновении картины из тайника, либо ничего об этом тайнике не ведал. Тогда что же тогда он делал ночью во дворе Зачатьевского монастыря? В том, что перед нами Черный Монах, лично у меня сомнений не было.
– А где вы работаете?
– спросил Колька.
– В синодальных мастерских, - рассматривая картину, ответил рассеянно Черный Монах.
– А еще наблюдаю за работой реставраторов в Зачатьевском монастыре.
– Ночью?!
– выкрикнул Маркиз.
– Почему ночью?
– от неожиданности Черный Монах не сразу ответил.
– Потому, что мы вас там ночью видели!
– орал Колька.
– Вы нас в подвале напугали. А потом утром мы вас видели! И кроссовки ваши в подвале отпечатались!
– Ерунда какая-то, - растерялся от его воплей монах Александр.
– По ночам только нечистая сила бродит, а монахи по ночам спят. И дети тоже. Нормальные дети.
– Да ладно тебе, Саша, - похлопал его огромной ладонью по плечу Свят.
– Не сердись на мальчишек. Мало ли что им ночью померещиться могло.
– Спать нужно по ночам, тогда и мерещиться ничего не будет, проворчал Александр.
– Вот это вот правильно, - согласился дед Николай.
– А кто такой этот самый Черный Монах?
– спросил Александр у нас с Колькой.
– Это так говорят, рассказывают, что в Зачатьевском монастыре жил когда-то Черный Монах, он украл монастырскую казну, клады там попрятал и теперь ходит по ночам стережет, чтобы никто его сокровища не отыскал, пересказал я дворовую легенду.
– Ничего себе!
– возмутился монах Александр и перекрестился.
– Это что же, выходит, я на призрака похож? Тьфу! И, кстати, Зачатьевский монастырь был женским, так что монахам там взяться неоткуда. Если только монахиням. Это ж надо же, нечистой силой обозвать...
Он еще несколько раз энергично перекрестился, а дед поспешил отправить нас с Колькой в сад за Аленкой, наверное, чтобы мы зря глаза не мозолили и монаха не злили понапрасну.
До самого садика мы подавленно молчали.
– Не нравится мне этот Александр!
– заорал Колька, когда мы вели Аленку домой.
– Точно тебе говорю - он и есть Черный Монах! Видал, какие кроссовки у него?! В подвале такой же размер отпечатался!
– Ты же сам видел, что он не нашел тайник.
– Мальчики, а когда мы туда в первый раз пришли, следов на полу не было, - вмешалась неожиданно Аленка.
– Они только на следующий день появились. Кто же тогда картину в тайник положил?