Сокровища хана Кубрата

Ивлиева Юлия Федоровна

Ден в упор смотрел на девчонку и прикидывал, сильно ли она могла повредиться умом с перепугу. Не то что бы он был совершенно против, но сейчас, стриптиз казался неуместным. Малика расстегнула кофту, затем рубашку. На груди горела тугра хана Кубрата. Рисунок стал черным и сильно выделялся на воспаленной розовой коже.

– Обалдеть! – Ден распахнул рот и даже рискуя проглотить комара не мог себя заставить его закрыть.

Ден взъерошил волосы.

– С ума сойти! – происходящее не укладывалось у него в голове. – Эти зеленые размножаются, их становиться много. Тебя или похитят, или заколдуют…или… Надо выяснить, где у них логово. Посмотреть, что там происходит. Потом, будем решать, что делать.

– И как же мы это узнаем? – Малика вытерла слезы, застегнула одежду и с любопытством уставилась на Дена.

– Проследим

за одним из них. Вон, как раз, вылупляется – мальчик ткнул в сторону крайнего фонаря. Кокон на нем пульсировал.

Глава 4

Роковая любовь Убыра.

Змей не заставил себя ждать. Вылез из кокона, покружил вокруг столба и пополз вдоль забора. Он шнырял туда и сюда, будто выжидал.

– Он ищет жертву! – догадался Ден. Малика возмущенно вскинула брови и кинулась вперед. Мальчик сгреб ее в охапку и закрыл рукой рот. Девочка сопротивлялась, но Ден держал крепко.

Когда змея приблизилась к одиноко гулявшей старушке, с песиком на поводке, Ден закрыл Малике еще и глаза, сильнее прижимая девочку к себе.

– Ты же не хочешь на ее место? – шептал он. – Он не уползет, пока не сожрет кого-нибудь.

Малика замерла. Может, действительно, собственные планы на жизнь не совпали с перемещением в брюхо, а может, смирилась. Старушка уже лежала комочком в полупрозрачной змее, и с этим ничего не поделаешь. Ден с трудом унял тошнотворные позывы.

Следовать за змеем оказалось не очень сложно. Он не обращал на ребят никакого внимания. Как любое живое существо, еда делала его умиротворенным и довольным жизнью. Дена удивляло, что никто из гуляющих, проезжающих и спешащих по делам людей не замечал нового городского обитателя и тот, без каких либо помех, едва скрываясь в тени домов и деревьев прополз мимо театра оперы и балета, сквозь сквер перед Кабмином, вдоль зданий министерств и народного суда, шмыгнул в парк Фукса.

Там он исчез. Будто растворился в воздухе.

– Упустили? – тихо спросила Малика – Теперь старушке конец.

Ден сел на высокий поребрик.

– Ну и куда он подевался?

– Не знаю, – пожала плечами Малика, и вдруг пискнула – Смотри!

Неподалеку, еще одна змея ползла прямо на них. В пузе у нее уже был человек, если его можно определить в таком комке. Ден юркнул в кусты, потянув за собой Малику. Они притаились в шиповнике.

– Сколько же их! – Малика заломила руки.

К парку Фукса сползались змеи. Одна за другой. И у каждой внутри была человеческая жертва.

– Вон там они пропадают, пошли. – Ден показал на беседку.

Но посмотреть они не успели. Вдруг все вокруг стало заволакивать зеленым туманом. Он быстро расползался во все стороны, обволакивал деревья, накрывал кусты и скамейки.

– А-а-а-а! – громко закричали совсем рядом.

– Помогите! На помощь!

Малика и Ден переглянулись.

– Ай! Ой-ой! – взвизгнула девочка.

Туман дополз до ее джинсов, и штанина таяла на глазах. Девочка попыталась стряхнуть его с ноги, но обожглась и закричала, прижимая к себе руку. Туман обжигал, словно кислотой и продолжал наступать. Ден взвалил вопящую девочку на плечо и потащил прочь. Он выбежал на большую заасфальтированную площадку. Ровное и хорошо обозреваемое место перед Национальным Культурным Центром «Казань». Машин не было. Здесь долго шли строительные работы, и казанцы еще не привыкли здесь собираться. Да и до стройки, людно становилось к вечеру. Съезжались машины, встречались друзья послушать музыку, гремящую из каждого авто, полюбоваться видом города, а иногда устроить гонку «на милю». Примерно столько выходило от края до края площади. Сейчас площадка засажена клумбами и с каждой стороны подползал ядовитый туман. Ден шарил глазами по сторонам, в поисках спасения, но ничего не мог придумать. Со всех сторон доносились крики. Люди обжигались о зеленый туман, в панике бежали куда попало. Здоровый мужик в лохмотьях одежды, которую уже потрепал туман, с обожжённым лицом и обезумевшими глазами вылетел прямо на Дена, тот, едва успел отскочить. Мужик пробежал мимо и скрылся за ближайшим зданием. Оттуда тоже полз туман. Ден стоял посреди площади, и не знал куда кинуться. На плече всхлипывала Малика.

Перед мальчиком располагался небольшой сквер, ухоженный и цветущий.

Его постепенно заволакивало туманом. Он видел, как скукоживается газон, цветы на клумбах, листва на деревьях и даже мрамор в отделке фонтана темнеет. Из фонтана вылезла рука в варежке и помахала, призывая его бежать назад. Ден метнулся к монументальному красному зданию НКЦ, но со ступенек уже сползал туман. Он рванул обратно. Теперь рука махала, зовя к себе. Ден побежал. Мальчик отнюдь не спортсмен, и даже физкультуру в школе прогуливал при каждой возможности, но ползущий по следу кислотный туман, прожигающий все живое и неживое, открыл в его теле неожиданные способности. С него градом катился пот. Но даже увесистая девочка на плече не мешала драпать со скоростью молодого зайца. Кто считает, что изящные и стройные девочки не бывают увесистыми, пусть попробует побегать с юной особой на плече. Когда осталось всего пару метров до водоема, огороженного мраморным поребриком, и мальчик понял, что туман обходит стороной воду, а значит любая лужа, это оазис спасения. Вдруг, перед ним вылетела струя зеленого тумана. Так стремительно, словно ее выдули из трубы. Ден подпрыгнул вверх, перелетел через ядовитую преграду, перевернулся на спину и со всего маху рухнул в фонтан, роняя Малику на себя и защищая от удара. Из фонтана выплеснулась вода. Туман зашипел и отступил. Они спасены! Во всяком случае на какое-то время. Зеленая пелена заволокла все вокруг. Ден не различал зданий, деревьев и предметов. Слышал, только истошные крики людей. Малика зашевелилась и перестала всхлипывать. Вода успокаивала ожег.

– Тыр-тыр-тыр! – забубнили рядом.

Ден различил татарский язык, но он его не знал. В школе татарским терзали по пять уроков в неделю, но выучивших, хотя бы до уровня разговорного не прибавилось. Не было надобности его учить. Все всё равно говорят на русском, и книжки на русском, и учебники.

– Я не понимаю по-татарски! – сообщил Ден, скрещивая руки.

Незнакомец, тот самый, что махал ему рукой в варежке, заговорил снова. Он почти полностью сидел в воде, а его лицо скрывалось в тени от бортика бассейна. Ден тяжело вздохнул, он снова ничего не понял.

– Он говорит, ты глуповат, для воина – перевела Малика. – Бассейн с русалкой гораздо ближе, можно было сюда не бежать.

Ден ухмыльнулся, действительно, другой фонтан был от него гораздо ближе, только он понятия не имел, что бежит спасаться в воде.

– А нормальные люди, по-русски объясняют: «Беги к воде», а не машут варежками в разные стороны.

– Мы благодарны вам, за спасение – перевела Малика, улыбаясь во весь рот. Она приблизилась к незнакомцу, но тот, шарахнулся от нее и заголосил на хорошем русском, совсем с небольшим акцентом.

– Отойди! Отойди! Каргыш Албасты! А! А-а! На тебе каргыш!

Малика вжалась в бортик. Мутный зеленоватый свет упал на незнакомца и Ден обомлел. Это был не человек. Существо, невысокого роста, покрытое жесткой изувеченной узловатой кожей, поросшей щетиной, кое-где переходящей в кору. Черная пакля закрывала половину лица, на другой половине выпирал большой круглый глаз, под ним яростно раздувались несколько дырочек. Видимо, служившие носом. Рот – просто складка из кожи, с опущенными вниз уголками. И не варежкой он махал Дену. Сросшимися пальцами на руке. Ден судорожно сглотнул. Самое непонятное существо, которое он встречал в жизни, это был его учитель химии. На фотографии с обезьянками, которые он демонстрировал после похода в зоопарк, оказалось не совсем понятно, кто уже пережил эволюцию, а кто нет. Одноклассник, решившийся на вопрос: «А кто из них вы?» остался на второй год. Так вот, Дарвину и не снилось существо, которое Ден лицезрел сейчас, а мальчику будет сниться всю оставшуюся жизнь. Причем, в кошмарах.

– Нет спины, – тихо пошептала Малика, – только перед. Убыр. Прикосновение его несет проклятие и болезнь.

– Приятно познакомится, – спаситель слегка поклонился. – С тобой уже случилось самое страшное. Тебе бояться нечего.

– Каргыш? Проклятие? – Малика прищурилась. – Почему на мне проклятие?

– А сама не видишь? – Убыр потянулся рукой-варежкой к ее груди, ровно туда, где под одеждой горела тугра Кубрата. – Ожерелье Албасты. Ты уйдешь, она придет. Смерть, несчастья, горе принесет. Пять горевестей предвещают ее приход. Зеленый мрак – первое, – он обвел руками туман, который начинал редеть.