Сокровища Массандры
Шрифт:
— А почему ты здесь не побывал с тех пор?
— Недосуг было. — Макс потянул на себя тугую дверь и пропустил Майю.
Они вошли в пустой вестибюль, казавшийся особенно просторным по причине ночного запустения. В углу высился штабель рулонов новенького ковролина, заботливо обернутых полиэтиленовой пленкой. Из-за стойки у дальней стены недобрым взором старой совы глядела на ночных визитеров дородная администраторша.
— Добрый вечер, — начал было Макс, — а можно…
— Мест нет, — осадила администраторша с профессиональной неприязнью к опостылевшим навязчивым попрошайкам, вечно прерывающим прострацию рабочего процесса.
— Понимаю, сезон, — одобрительно кивнул Макс. — Давайте договоримся.
— Пятьдесят долларов — и селю вас в одноместный.
— Устраивает.
— Паспорта давайте и вот, заполняйте форму.
Администраторша шлепнула на стойку гостиничный бланк. Макс, мысленно поблагодарив себя за предусмотрительность, порылся в сумке и придвинул взамен документы с вложенной пятидесятибаксовой купюрой.
— Генерал Грант опять одержал победу, — шепнул он подруге, когда они отошли к угловому диванчику со столиком, чтобы вписать липовые данные в форму гостиничной регистрации.
— Чего она такая сердитая, я не понимаю? — сказала Майя. — Мы же клиенты, доход приносим, нам радоваться должны.
— Счастливое дитя нового мира, — пробормотал Макс. — Ты попала в заповедник социализма, вот и не удивляйся установленным в нем порядкам. Это способ выживания, не более. Напускной суровостью надо держать клиентов в узде, чтобы они не рыпались, а исправно платили, сколько скажут. И суровости тем больше, чем лучше администраторы государственных гостиниц понимают мощь конкуренции частного сектора. Можно сказать, что суровость у них усиливается от отчаяния, взамен напускной любезности. Чисто совковый такой эффект.
— А разве клиенты не уйдут?
— Не уйдут, в этом-то вся соль, они тоже совки.
Они получили ключ и осмотрели номер в сопровождении хмурой дежурной по этажу.
— Провинциальный шик, — резюмировал Макс, когда работница гостиничного сервиса удалилась. — Отель класса «три красные звезды». Недешево, но сердито.
Он прошелся по номеру, заглянул в ванную комнату.
— Санузел совмещенный, да и правильно, номер-то одноместный. Нам даже оставили полотенце и туалетное мыло «Сортир фрукт», что в переводе на русский означает «Конское яблоко». — Макс осмотрел заваренный в целлофан обмылок и сплюнул в унитаз. — Предполагается, что зубная паста и щетка у нас свои. Высокая культура обслуживания! Дешевле только в Турции.
— Почему они такие злые тут? — спросила Майя. — Смотрят как на врагов. Они что, с цепи сорвались?
— Держат марку. Хуже, если они вдруг станут любезными. Значит, украли что-то, боятся и заискивают. Тем сильнее потом будет скандал, если мы им претензии предъявим.
— Как вы раньше при совке жили? — вздохнула Майя.
— Кисло, — ответил Макс.
Глава девятая,
в которой Макс гуляет сам по себе, испытывает ностальгические чувства, встречает белого старика и совершает выгодную сделку
В поезде хоть ничего и не делали, а все же устали и до утра продрыхли без задних ног. Когда Макс проснулся, за окном, уверенно конкурируя с питерским полуднем, уже вовсю сияло солнце. «Если идти, то сейчас, пока не жарко, — подумал Макс и покосился на тихо спящую подругу. — Не буду ее будить, в конце концов, это мой поход, я лелеял мечту осмотреть Симферополь еще в армии. Если проснется, пойдем вместе. Не проснется, значит, судьба».
Он слез с кровати, обильно полил каменный цветок отфильтрованным пивом и умылся. Когда он вернулся в комнату, Майя досматривала десятый сон. Теперь она негромко похрапывала и причмокивала. «Что ей такое снится?» — подивился Макс и раскрыл свою серую брезентовую котомку. На стол легло влажное махровое полотенце, пляжные тапочки с надписью «Рита» (она же «Puma», только поддельная) и трофейная колода карт. В полиэтиленовом пакете были завернуты расческа, бритвенный прибор, мыло в мыльнице, тюбик зубной пасты и две щетки в отдельных футлярах. Все эти причиндалы были неактуальны на прогулке, а вот прочее содержимое Макс оставить не решился. Вдруг горничная зайдет прибраться в номере, заглянет в сумку, руководствуясь бескорыстным любопытством, а там… А там!
Носимый комплект для выживания Макс не показывал никому. Тем более он не собирался засвечивать его перед гостиничными работниками во избежание тягостного разбирательства в милиции. Сейчас, перед прогулкой, он на всякий случай осмотрел и без того идеально уложенные необходимые вещи.
Их было немало, этих вещей, и они многое могли бы рассказать о своем владельце дотошному сотруднику органов внутренних дел, доведись попасть к нему в лапы.
В переднем кармашке, чью молнию закрывала плотная сумочная крышка, хранились пятьдесят чистых бланков приходных кассовых ордеров. На некоторых, впрочем, были оттиснуты печати несуществующих фирм. Оставалось только заполнить, оторвать корешок и обменять на деньги у щедрого простака.
Средства заполнения лежали в соседнем отделении котомки. Макс возил много разных авторучек на случай, если потребуется что-нибудь незаметно приписать. Здесь имелись шариковые ручки: синие и черные, с тонкими стержнями и совсем толстыми; были две чернильные, одна с пером «рондо», заряженная ярко-синей «Радугой», другая с ученическим пером номер 5,5, пишущая канцелярскими фиолетовыми чернилами. Тут же находились две кустарного изготовления круглые печати с плоскими металлическими рукоятками. Одна выдавала оттиск «Общество с ограниченной ответственностью „Вал“», другая — «Индивидуальное частное предприятие „Виктория“». За неимением настоящих украинских печатей Макс решил прихватить самые безликие и потому наиболее ходовые колотушки.
Внутренний карман сумки содержал в себе десятка два листов чистой бумаги, пять пар стандартных договоров без обозначения юридических лиц, лист копирки и поддельные паспорта. Там же находилась рандолевая гайка-печатка с фальшивой 583-й пробой, позолоченная цепь весом 10,5 грамма с настоящей золотой застежкой, на которой имелось подлинное клеймо, а также дешевая зажигалка, просто на всякий случай. Во внешний боковой карманчик был запихнут крошечный мультитул: плоскогубчики, две отвертки, дюймовый ножичек, пилка, шило и фонарик с синим диодом. Во втором таком же карманчике, пришитом возле лямки, помещались катушки с черной и белой нитками, три иголки и двухметровый капроновый шнурок.
Не было в котомке только денег. Но их Макс рассчитывал легко добыть, используя содержимое волшебной сумочки-выручалочки.
— Ничего лишнего, — хмыкнул Макс, — только бизнес!
Он оставил на столе записку: «Ушел гулять. Вернусь днем», повесил сумку на плечо, подошел к двери и оглянулся. Майя не собиралась просыпаться.
«Ничего личного, — подумал Макс. — Спи!»
Спозаранку шагалось легко, будто к ногам привязали крылья. Зорко примечая заботливо развешанные по стенам домов таблички, Макс осмотрел Московскую площадь, на которой сходились улицы Киевская и Гагарина. Последняя в свете дня уже не казалась широким проспектом, а была обычной улицей, здорово смахивающей на петербургскую.