Сокровища Морана
Шрифт:
– А ты не видишь?
– изогнула тонкую бровь Нора.
– Они крашеные. Я спрашиваю о настоящем цвете.
– Не слишком приятный вопрос для женщины.
– И все-таки?
– Рыжие.
– Почему-то я так и думал.
– Ты точно странный.
Вилье пожал плечами, усиленно пытаясь не запутаться на этот раз в штанинах собственных брюк.
– Ты похож на шелк. Нежный, гладкий, легкий, прохладный и невероятно прочный.
Дарриэл поднял на нее глаза, сражаясь с застежкой. Все-таки левая рука действовала еще неуверенно.
– Шелковые путы. От них нелегко избавиться. Не каждый клинок возьмет.
– Ты наверняка пишешь стихи, - фыркнул Вилье.
– Какой поэтический слог! И кто из нас двоих романтик?
Он надел джемпер, одернул закатившийся рукав и присел на кровать, чтобы натянуть носки. Нора села и потянулась к прикроватному столику за бокалом недопитого вина.
– Зайдешь завтра?
– небрежно спросила она.
– Не уверен. Работы много.
Вилье закончил обуваться и коснулся губами уголка ее губ, кисло-сладких от вина.
– Ни слова о работе. Это ты сказал.
– Верно, - усмехнулся мужчина.
– Возможно, я застану тебя здесь послезавтра?
– Возможно. Только я не люблю розы. И вообще цветы.
– И это я странный?
– А вино отличное.
С Норой было легко. Да, легко, но все равно как-то тревожно.
Дарриэл обернулся на пороге.
– К вину немного острого сыра? Или горького шоколада?
– Я же говорю - шелк, - Нора небрежно откинулась на подушки.
– До скорого. И желаю никогда не встретить то лезвие, которое сможет твои путы разрезать.
48. Энтор. Замок Нелвер
Трудно найти во Вселенной комнату, прекраснее этой: украшенные нежнейшим золотистым узором стены цвета теплой охры, ковер из живых цветов на полу, мебель невиданного изящества из разноцветного оникса и редких пород дерева, мягко мерцающие кристаллы кварца вместо светильников, а на распахнутом окне щебечут птички, больше похожие на экзотические цветы.
Казалось, что за окном благоухает и зеленеет райский сад. Но Халон прекрасно знал: там свирепствует ветер, вечно поющий дикие песни, а далеко внизу о подножие неприступной скалы разбиваются седые океанские волны.
Аретис явно готовилась к визиту брата. Она сидела в кресле, застланном белоснежной шкурой огромного полярного волка, которую когда-то подарил ей Халон. Он собственноручно убил этого великолепного зверя. Платье из невесомой ткани с искусно вплетенными перьями птиц, полное отсутствие украшений, босые ножки и золотые локоны, нарочито небрежно спадающие до самого пола, создавали трогательный и очаровательный образ.
Все выглядело естественно и вполне невинно, но бог Войны хорошо знал свою сестру: поза, наряд и даже место, где стояло кресло, - все тщательно подобрано. Любой другой был бы сражен наповал. Халон лишь тихонько хмыкнул.
– Ты хотела меня видеть?
Аретис обворожительно улыбнулась.
– Как хорошо, что ты пришел! Мы так редко видимся в последнее время...
– богиня Любви вздохнула.
Великолепная грудь всколыхнулась под полупрозрачной материей, затрепетали длиннющие ресницы. Она протянула нежную ручку навстречу мужчине, подзывая к себе. Халон усмехнулся.
– Не трудись понапрасну. Твои чары на меня давно не действуют. Говори зачем звала. У меня много дел.
Женщина на мгновение в досаде прикусила губку, но тут же изобразила грустную улыбку.
– Присядь хотя бы на минутку.
Она указала на крытую мехом скамью, которая стояла возле кресла. Халон оценил как именно поставила его любезная сестрица этот предмет мебели. Если опуститься на сидение, то их колени обязательно будут соприкасаться. Бог Войны снова усмехнулся и поддел скамью носком сапога, перемещая ее гораздо дальше первоначального места. И только потом уселся, насмешливо глядя на сестру.
Аретис опустила глаза, пряча гнев.
– Я волнуюсь, брат, - медовым голоском проворковала она.
– Не знаю как ты можешь быть так спокоен. Рамейдо исчез, а ты даже не ищешь его! Или ты знаешь, где он и поэтому не беспокоишься?
Теперь синие глаза богини пристально всматривались в красивое надменное лицо мужчины.
– С чего бы я волновался?
– равнодушно пожал плечами Халон.
– Мой сын достаточно взрослый, чтобы идти путем воина. Пусть погуляет, посмотрит мир, которым ему предстоит править.
Аретис не ожидала таких слов и даже вздрогнула, но тут же бросилась в атаку.
– А не потому ли ты отправил его подальше, что не хочешь отдавать трон? Он ничего не знает о своей Силе и даже о пророчестве, не так ли? Пройдет немало времени, прежде чем Рамейдо осознает свои возможности. Если бы он остался здесь, то узнал бы все гораздо быстрее.
Халон только иронично приподнял бровь.
– Рамейдо слишком молод. Он не готов. А когда будет готов, я с радостью уступлю ему первенство. Править - это не мое, Аретис. Я - воин.
– Красивые слова, брат, - скривилась богиня, - но я тебе не верю. И не странно ли, что ты отправил его в Эмон сразу после визита Советника Гарила?
– Простое совпадение, - пожал плечами бог Войны.
– О, нет.
Аретис смотрела на него, прищурившись. Ее волнение выдавали руки: тонкие пальцы неосознанно пытались выдернуть нитки из шитья на платье.
– Нет, ты что-то задумал, я уверена. В юности я думала, что брат и сестра из пророчества, которым предсказано править Вселенной - это мы с тобой. Но потом поняла, что нашей Силы недостаточно, чтобы заставить склониться Райн и Хаден. Тогда я надеялась, что это удастся нашим детям. Две дочери и два сына...
Она покачала головой.
– Но они оказались еще слабее, гораздо слабее нас. Ты похоронил все мои надежды, когда привел в замок Тэну, эту лже-скромницу. Я ненавидела ее и презирала, но она смогла то, что не получилось у меня. Ее дочь оказалась невероятно, чудовищно сильна. И я смирилась.