Сокровища Морана
Шрифт:
– С каким еще портретом?
– В Главном Зале, как вы знаете, висят портреты. Мы, конечно, точно не знаем, кто на них нарисован. Но предполагаем. Так вот. Господин следователь отрицал, что дама в белом - это Молена де Моран. Причем отрицал уверенно. Она мол, красива, волосы каштановые, глаза синие, но это не Молена. Я, конечно, поинтересовался, откуда такая уверенность. По описанию в книге и по времени создания портрет подходит. И герб в углу - сплетение гербов Морана и Вильенов. Логично предположить, что это она.
– А я всегда думал, что Молена, да и другие герои - просто литературные персонажи, - удивился Эттер.
– Хроники Морана, к сожалению, утеряны. Но есть косвенные свидетельства. Сохранился архив Ордена, где упоминается отец Жерони и этот монах, отец Лиам, который направлен в Моран к местному барону, чтобы нести свет веры. Архиепископ Жуэле де Синто тоже реальное историческое лицо, как и его кузен граф де Гресир. Этот изрядно наследил в хрониках. И турнир, где де Гресира победил рыцарь из Барвилла Конрад де Вильен, в них тоже упоминается. Только о Молене никаких следов пока обнаружить не удалось.
– А чем Вилье аргументировал свою уверенность?
– Он сказал что-то о фасоне платья. Мол, такое позже носили. Но это бред. Подобный фасон появился за тридцать лет до существования Молены и был актуален еще лет тридцать после. Мода тогда менялась не так часто, как сегодня, - фыркнул Соннер.
– Поэтому парадное платье успевала поносить и бабушка, и мама и дочь. Тем более, что стоили они немало, ведь украшались драгоценными камнями. Странно, что специалист такого уровня как Вилье говорит подобную ерунду. О!
Внезапно лицо профессора озарила догадка.
– Вилье! А не потомок ли наш господин следователь славного рода де Вильенов? Может быть, какие-то семейные предания, хроники. То-то он на Моран смотрел с такой любовью. Вот!
– обрадовался Соннер, что нашел разгадку.
– Именно, с любовью!
– Мой сын задавал ему этот вопрос, но он отрицает. Вернее, не знает. Его родители погибли, когда Дарриэл был еще ребенком.
– Но что-то здесь есть!
– Возможно...
После ухода профессора Нерд несколько раз прошелся по кабинету, заложив руки за спину и покусывая губу. Потом решительно подошел к стоящему на столе коммуникатору, снял трубку и быстро забарабанил по клавишам. Дождавшись ответа, он бодро прокричал.
– Привет, дружище! Как жизнь в столице? Как жена, детишки?
Выслушав ответ, Нерд невольно улыбнулся и продолжал уже более естественным тоном.
– Дома все в порядке, слава Богу. Сын уже школу заканчивает. Учится хорошо, хвалят его. Надеюсь, что пойдет по моим стопам. А работа... как всегда. Да сам знаешь, в каком я положении. Вот-вот, душат со всех сторон. Ты уже, наверное, слышал про господина старшего следователя? Именно. Сам поражаюсь. Да, идет на поправку. Уже командует. Точно, выздоравливает.
Перебросившись с невидимым собеседником еще несколькими малозначащими словами, Нерд перешел к главному.
– Хочу попросить тебя об одном одолжении. Ты знаешь, я никогда тебя не просил, а сейчас очень нужно. Дело серьезное. Очень. Мне нужно досье на Вилье. Именно. Понимаю. Знаю, что против правил. Правда, очень нужно. Есть парочка фактов, которое следует сложить, но не складываются. Да нет, ни в чем я его не подозреваю. Тут другое. Разговор только для личной встречи. Если факты сложатся, тогда сообщу. Поможешь? Заранее благодарен. Привет всем твоим. Передам. Пока.
Эттер положил трубку, сел за стол и долго что-то черкал на бумаге. Потом снова потянулся к коммуникатору, набрал короткий номер и отрывисто бросил.
– Пригласите ко мне Рэйри.
4 2 . Атавия. Замок Моран
Весть о странном сне Дарнока быстро распространилась не только в резиденции отца Жерони, но и в монастыре. Представитель Великих Магистров настоял, чтобы к раненому пригласили самых известных в городе лекарей. Само собой отъезд снова отложили.
В начале пришла пара монахов, которые были наиболее сведущи в искусстве врачевания. Осмотрев пациента, они лишь пожали плечами и советовали уповать на милость Божью. Затем появились два лекаря, чьи познания в медицине по слухам были наиболее значительными. Эти господа устроили возле постели оруженосца яростный научный диспут о причине произошедшего, но ничего вразумительного, чтобы привести Дарнока в чувство, предложить так и не смогли.
Самый знаменитый врачеватель Тан-Риона, который состоял при особе архиепископа, и вовсе не явился. Ни настойчивое приглашение отца Жерони, граничащее с приказом, ни обещание поистине заоблачного гонорара не смогли изменить его решения. Целитель сослался на недуг Жуэле де Синто. Он якобы не может оставить своего основного пациента в тяжелом состоянии без врачебной помощи. На самом деле лекарь до одури боялся вновь встретиться с де Вильеном.
Как и предполагал Конрад никто не знал надежного средства от неожиданного недуга оруженосца. Дарнока окуривали благовониями, возносили молитвы, даже прикладывали святые мощи - все совершенно бесполезно. Оставаться в городе и дальше не было никакого смысла. Ранним утром следующего дня караван всадников и повозок наконец покинул Тан-Рион и к полудни прибыл в Моран.
Надежды на то, что дорожные треволнения разбудят спящего, не оправдались. Дарнока перенесли в его комнату и снова попробовали вернуть в мир бодрствующих. Ни огонь, ни холодная вода, ни растирания не дали результатов, также как громкие звуки, жженые перья и даже переворачивание вниз головой. Напрасными оказались также попытки напоить и накормить раненого. В конце концов, его оставили в покое.
Дни проходили один за другим, но ничего не менялось. Дарнок по-прежнему лежал неподвижно и безучастно. Только стук сердца и легкое ровное дыхание говорили о том, что он все еще жив. Рес ходил мрачнее тучи. Барон и Молена почти беспрерывно молились.
К концу пятого дня этого глубокого сна девушка предложила обратиться к ворожее Лоранг. Барон нахмурился, но промолчал. Конрад тоже нахмурился и поинтересовался подробностями. Выслушав сбивчивый рассказ о пророческих и лекарских способностях старухи, юный рыцарь пожал плечами.