Сокровища наместника
Шрифт:
– Должник твой, – ответил орк.
– Какой такой должник?
Хозяин подтащил к забору короткую лесенку и, взобравшись на нее, выглянул из-за забора.
– Ты?! – поразился он и едва не упал, схватившись за край забора.
– Я, – подтвердил орк. – Долг принес. Брал два денима, обещал принести три и вот принес.
Бурраш подбросил на широкой ладони три монеты.
– Да какой ты должник, ты – грабитель! Я вот сейчас мужиков позову!.. – пригрозил хозяин, правда, без особого напора.
– А я убегу, и не видать тебе трех денимов.
– Я тебе ворота не открою, ты опять ограбишь.
– Не открывай, вот возьми сначала долг… – орк подошел к забору и двумя пальцами подал монеты.
– Ишь, лапищи у тебя, – продолжал ворчать мужик и быстро выхватил монеты. Затем повертел их, удостоверяясь, что чеканка правильная и никакого обмана нет. – Ну ладно, принес долг, и хорошо. И иди себе с миром.
– Подожди…
– Чего еще? – насторожился мужик.
– Мне бы сыру купить и хлебца.
– Купить? – уточнил мужик.
– Купить. Сколько дашь сыра и хлеба за два денима?
Бурраш показал хозяину подворья еще две монеты.
Тот подумал, почесал в затылке и сказал:
– Дам фунт жирного сыра и свежий каравай. Горячий еще, жена до света вставала и в печь ставила.
– Дай лучше полтора фунта сыра, а хлеб можно вчерашний.
– Ну… – хозяин снова поскреб в затылке. – Ладно, только хлеб тот на столе побывал и порезали его на краюхи.
– Не страшно, давай неси, я здесь подожду.
– Ты с кем там болтаешь, старый?! – послышался недовольный женский голос. – Я тебе сказала, воду бычку принеси, а ты куда подевался? С кем болтаешь?!
– Сейчас, подожди… – отмахнулся мужик и исчез. – Чего разоралась, как на базаре? С человеком я говорил, с путником.
– Какие путники с утра пораньше?
– Знакомец мой деньгу занимал, вот вернул с ростом.
– Это когда ты кому деньгу давал взаймы, что-то я не помню?
– Ай, отстань, – сказал мужик, и было слышно, как он затопал по крыльцу в дом. Хлопнула дверь, и стало слышно лишь, как по двору ходит женщина, продолжая делать какую-то работу и одновременно бурчать про непутевого мужа.
Орк вздохнул. Может, не такая уж спокойная и красивая эта оседлая жизнь в Красных Холмах?
По крыльцу снова протопали сапоги, и опять жена хозяина не удержалась от замечания:
– Ты куда сыр-то попер? Куда, я тебя спрашиваю?!
Мужик взобрался на лесенку и, недовольно сопя, протянул орку продукты, тот отдал два денима.
– Нелегко приходится, да? – улыбнулся Бурраш.
– Ой, – мужик отмахнулся. – Иногда прям хоть из дому беги, честное слово.
– Подожди, у меня к тебе еще вопрос… – сказал орк, убирая продукты в ранец.
– Какой вопрос?
– У вас тут по лесу никакой нечисти не бывает?
– Что ты, что ты? – замахал мужик и стал оглядываться.
– Ага, значит, бывает, – понял орк, закидывая ранец на плечи. – Морлинги, что ли?
– Да, – выдавил мужик. – По ночам к речке даже и не подходи. Мы детям и к колодцам подходить запрещаем.
– А к колодцам почему?
– Дык, сосед разок опустил ведро, а обратно – никак, он заглянул, а там рожа синяя щерится и когтями ведро держит… Вот такие дела… Ну все, пошел я, а то баба моя сейчас начнет доски на щепу распускать.
69
Когда орк вернулся, Мартин с Ронни все так же сидели под деревом и были удивлены тем, как быстро он вернулся.
– Что, уже и жратвы достал? – спросил Мартин, поднимаясь.
– А как без жратвы возвращаться? Без жратвы нам нельзя, – сказал орк, снимая ранец.
– Ну ты хват, Бурраш! – похвалил его Ронни, вставая рядом и глядя, что за гостиницы тот принес.
– А чего там рассусоливать? Долг отдал, за сыр немного поторговался, и все дела. Вот, Мартин, возьми сдачу.
– Оставь у себя, может, еще когда пойдешь на промысел.
Сыр с хлебом съели быстро, но все остались сыты – продуктов хватило как раз. Потом Мартин с Ронни уснули под деревом, а орк остался караулить, принявшись расхаживать между рябинами.
На холме он чувствовал себя в порядке, не то что в чаще, а особенно возле воды. А еще он проникся толикой уважения к морским морлингам, которые не чурались открытого боя по сравнению с речными. Эти были просто змеи какие-то, а вспомнив, как распался на прыгающие куски один из этих уродов, орк даже повел плечами и сплюнул в сторону.
– Вот же гадость какая, – обронил он вполголоса и, подняв голову, подумал, что, когда созреет рябина, а листья по осени опадут, весь холм будет красный. И соседний тоже, и тот – на другой стороне деревни.
– Так вот почему Красные Холмы… – сказал он себе и улыбнулся, решив поделиться этим со своими товарищами.
Так он расхаживал в задумчивости около трех часов, и за это время Мартин с Ронни выспались, а он, напротив, был готов залечь под куст часа на четыре. Но тут у старого колодца, куда орк поглядывал время от времени, стало заметно какое-то движение.
– Смена, подъем! – скомандовал орк, и Мартин с Ронни стали потягиваться.
– Ох, выспались! – сказал Мартин, садясь, и принялся растирать щеку, на которой отпечатался рисунок из трав, на которых он спал. А Ронни вскочил и, отбежав к кусту, начал отливать.
– Вы знаете, что мне пришло в голову, когда я спал?
– Может, приснилось? – уточнил орк.
– Может, и приснилось… Короче, эта деревня называется Красные Холмы потому, что вокруг холмы, а на них рябиновые рощи. Врубаешься, Бурраш?