Сокровища Перу
Шрифт:
— Тащите! Тащите его, сеньор! — кричал Халлинг.
Рамиро только засмеялся в ответ.
— Не только я один, но даже трое или четверо сильных мужчин не в состоянии вытащить его из норы, если он успел уже зарыться на три четверти. Можно попытаться осторожно вырыть его из земли или, что еще лучше, заставить его самого вылезти из своей норы!
— Как это сделать?
— А очень просто!
И сорвав соломинку, он стал щекотать броненосца в пахе. Животное стало извиваться, а затем когти его, вцепившиеся в землю, вдруг разжались, и все животное очутилось в воздухе: сеньор Рамиро держал его за хвост в своих сильных руках.
Тренте проворно выхватил из-за пояса острый нож и в один момент распорол животному брюхо; животное перестало биться и тут же издохло.
— Ну, эта охота мне совсем не мо душе, — сказал Бенно, — я не согласен вторично принимать в ней участие!
— И я тоже! — поддержал его Халлинг. — Утешимся хоть тем, что из его мяса будет хороший суп нашему больному.
— А вот сейчас мы добудем для него и жаркое! — сказал Рамиро. — Туканы приближаются! Это прелюбопытная птица: она не только не боится говора и шума, а идет на него, подбирается туда, где заслышит шум и поднимает такую тревогу, что на весь лес слышно.
«Dios te de!» послышалось снова почти над самыми головами охотников на вершинах деревьев, и затем — тяжелый полет нескольких десятков грузных, крупных птиц и громкий отклик десятков голосов молодых и старых «Dios te de!»
На мгновение среди лиан и ветвей мелькнули громадные клювы, красивое пурпурное и голубое оперение и черные лоснящиеся спины, и затем только по движению в ветвях можно было угадать, где именно укрылась стая перцеядов.
Раздалось пять-шесть выстрелов, и, грузно падая с сука на сук, две большие птицы рухнули на землю. Но вот еще и еще выстрелы: молодой олень, запутавшийся рогами в лианах и орхидеях, упал, раненый насмерть. Несколько диких гусей, вспугнутых этим шумом, поднялись из прибрежных камышей и, попав прямо под выстрелы, тоже простились с жизнью.
Выстрелы вызвали страшнейший переполох среди бесчисленных обитателей леса: оглушительный крик и гомон стояли в воздухе.
Наконец перепуганные животные, пернатые и пресмыкающиеся понемногу успокоились, и охотники, забрав свою добычу, тронулись в обратный путь, рассчитывая посвятить остаток ночи сну.
Вот и деревня, но почему же между хижинами мелькает яркое зарево? Может быть, путешественники развели костер от москитов? Но ведь их лагерь в другой стороне. Уж не пожар ли? Но ни малейшего шума, ни звука голосов, ни суматохи!
— Странно: огонь разложен кольцом, и в этом кольце прикорнули на земле все туземцы, — сказал Рамиро, — дети и женщины в самой средине, мужчины теснятся вокруг них!
— Уж не показался ли здесь поблизости ягуар!
— Нет, — возразил Рамиро, — туземцы, без сомнения, знают, что ягуару ничего не стоит перескочить через эту огненную ограду, кроме того, все они безоружны, насколько я вижу!
— А вот и Непорра, он один стоит вне огненного круга!
— Да, но посмотрите, какой у него вид: он точно приговоренный к казни, готовый удрать при первой возможности.
— Заметьте, что все они уткнулись в землю! Как странно! Смотрите, вот и Обия там, в кругу!
— Послушай, Обия, поди сюда! Мы подарим тебе что-нибудь хорошее!
Бедняга пошевелил руками, как подстреленная птица шевелит крыльями, и затем обескураженно приник к земле, безнадежно покачав головою.
Рамиро, раскидав ногою горящие сучья, вошел в круг и позвал к себе Тренте.
— Переводи мне его слова, а ему мои вопросы! — сказал Рамиро.
— Спроси его, что здесь происходит? Почему все они уткнулись в землю?
— Не говори так громко, незнакомец! Скажи, ты сам-то осмеливаешься ли подняться на ноги?
— Да почему же нет?
— Ты не видишь ничего грозного за моей спиной? Раньше ты тоже не видел ничего? — спросил Обия голосом, полным страха.
— Да решительно ничего, могу тебя в том уверить! Чего же ты опасаешься? Злого человека или зверя?
— Нет, Хромоногого! — замирающим от ужаса голосом чуть слышно прошептал Обия.
— Хромоногого? А кто он, этот Хромоногий?
— Это — страшный демон с головою скелета. Из его глазниц струится сверхъестественный огонь, широкий белый плащ его весь соткан из тумана и блеска, и когда он идет, то волочит за собой правую ногу. Всякий, на кого Хромоногий взглянет, будет век свой нести проклятье, как и он сам, а когда умрет, то Хромоногий возьмет его в свое огненное царство, где текут реки пламени, где земля — раскаленные уголья, и где царит вечная мука и погибель. Если же никто на него не взглянет, то с восходом солнца власть его кончается.
— Чего вы только не выдумаете! — засмеялся добродушно Рамиро. — Ну, а через горящий костер ваш хромоногий черт, вероятно, не может перепрыгнуть? Не так ли?
— Конечно! Всякого, кто укроется от него в огненном кольце, он не может тронуть!
— Но почему вы вообразили, что этот Хромоногий бродит около вашей деревни непременно в эту ночь?
— Мы слышали его дыхание, подобно раскатам грома, и видели там, у реки, его огонь!
— Да ведь это были наши выстрелы! — воскликнул Бенно.
— Да! Да! — обрадовался Тренте. — Никакого тут Хромоногого нет! Никакого громоподобного дыхания! Смотрите сюда, друзья! — и он выстрелил в воздух раз, другой. Затем, увидев торжественно и плавно парившего в воздухе почти над самой его головой громадного орла, быстро выхватил из рук Педрильо заряженную двухстволку и выстрелил по нему. Птица упала, как громом пораженная, в самую середину толпы дикарей. Все шарахнулись в разные стороны с криком: «Ала! Ала!» — Довольно! Довольно!