Сокровища Перу
Шрифт:
— Это меня очень печалит, уж не болен ли мой могущественный покровитель, храбрый Тенцилей?
— Нет, чужестранец, храбрый Тенцилей здоров!
— Не оплакивает ли он утраты какого-нибудь дорогого и близкого его сердцу лица?
— Нет, все не то!
— Но нельзя ли узнать, в чем кроется причина его скорби?
— Нет, чужестранец, это страшная тайна, из-за которой, быть может, весь мир со всеми людьми и животными должен будет погибнуть в пламени.
— О, это было бы ужасно! Но скажи нам, можно ли нам будет
Туземец отрицательно покачал головой.
— Вы должны дождаться, когда наш вождь позовет вас к себе, но что вы можете сделать теперь же, так это сделать Обии обещанный подарок.
— А Обия это ты сам, конечно?
— Да, — и вот эту вещицу я очень желал бы получить в дар!
— Часы? К сожалению, это невозможно, но вот эта ясная оловянная ложка тоже очень недурна, не желаешь ли получить ее, приятель Обия?
Полосатый туземец с видимым удовольствием взял из рук Рамиро оловянную ложку и тут же ловко воткнул ее торчком в свою замысловатую прическу, широким концом вверх.
Затем он огляделся кругом с самодовольным видом и вдруг бросился бежать со всех ног по направлению к хижинам.
Тем временем некоторые из путешественников уже успели побывать в хижине, пролезая в нее на четвереньках.
— Какая там ужасная жара и духота, — заявил Бенно, — и всяких насекомых немало, а свет падает сверху через щели в крыше.
— А с потолка спускаются громадные заколдованные птицы! — сказал таинственно Михаил.
— Да, действительно, там в хижине, целое общество кукол в натуральную величину, и все они подвешены на длинных нитях; иные изображают людей, другие различных животных и птиц; все они сделаны из соломы, листьев и травы. Особенно хороши зеленые ящерицы из травы, с маленькими, превосходно сделанными ножками.
— Надо взглянуть, что с доктором, — сказал Рамиро, — будем надеяться, что он не серьезно захворал.
Между тем женщины, сбросив с себя звериные маски, давно хлопотали у огня, готовя пищу, и теперь спешили со всех сторон с каким-то горячим пенящимся напитком и особого рода печеньями из маниока, которыми они щедро угощали путешественников, наделяя их еще сверх того громадным количеством фрутта-де-лобэ: диких яблок, росших повсеместно в большом изобилии.
Педрильо позаботился подвесить гамак в тени двух громадных деревьев и перенес туда больного. Рамиро нашел доктора сильно изменившимся и ослабевшим. Он спал, тяжело дыша, и тревожно метался из стороны в сторону.
Покачав головою, содержатель цирка в раздумье отошел от больного. Если бы здесь, среди дремучего леса, да вдруг появилась злокачественная лихорадка, дело было бы плохо!
Тем временем там, на лужайке, все остальные сидели уже за трапезой. Хваленый минго в хорошеньких деревянных лоточках переходил от одного к другому. Сочное мясо жареной молодой козы распространяло приятный запах и уничтожалось
Рамиро подошел и присел вместе с другими, но на душе у него было далеко не весело.
— Эти дикари, по-видимому, вовсе не бедны, — заметил Педрильо, — у них громадные запасы всякой снеди!
— Да, но все они как будто чем-то удручены, все как будто чего-то боятся, чего-то опасаются, — заметил Рамиро.
— Это правда!
В это время старая колдунья, вертевшаяся все время около яств, потащила куда-то по весьма почтенной порции всего предлагаемого гостям.
Михаил последовал было за ней, но она, обернувшись, погрозила ему кулаком.
— Грози, грози, — сказал Михаил, — а я уже побывал там!
— И что же ты там видел, в том углу за пологом? — спросили его сразу несколько голосов.
— Там стоит стол, на который старуха и кладет унесенное отсюда кушанье. Целые тучи летучих муравьев пожирают все это, а их в свою очередь поедает какое-то животное в блестящей броне и с остренькой мордочкой!
— Это броненосец! — сказал Халлинг, — если так, то тут поблизости должны быть постройки термитов.
— Право, эти фрутта-де-лобэ — настоящая манна небесная, — сказал кто-то, — я съедаю уже десятую штуку и теперь только чувствую, что у меня развивается аппетит!
— Да, здесь природа, кажется, дает людям все, чего они только могут желать, им остается только срывать и есть.
Поев досыта, путешественники длинной вереницей прошлись по деревне, наблюдая мирные занятия туземцев и их быт. Почти перед каждою хижиной был разведен небольшой плодовый сад, и маленький участок земли был засеян таро, маисом, маниоком и бобами. Перед хижинами играли и резвились совершенно нагие ребятишки, а старые и молодые женщины, сидя в своих садиках, ревностно отгоняли от своих посевов и посадок назойливых многочисленных птиц, готовых ежеминутно обрушиться на них целой тучей. Женщины или лепили горшки и кувшины из горшечной глины, или же плели из коры, стружек и соломы корзинки, матики и тому подобные вещи, имея постоянно у себя под рукой громадную деревянную трещотку, которую они быстро и ловко приводили в движение, как только на ближайших деревьях показывались дерзкие пернатые мародеры.
Среди крикливых пестрых попугаев, цепляясь, перепрыгивая и вечно ссорясь с ними, толпились бесчисленные маленькие черненькие обезьянки. Они отчаянно дрались из-за плодов фрутта-де-лобэ, отнимая их друг у друга, воровали молодые плоды, проворно и ловко шелушили зрелый маис, приводя в отчаяние бедных женщин, гонявшихся за ними с колотушками, оставляя на скамьях свои недоделанные глиняные сосуды, которые они украшали замысловатыми причудливыми рисунками с помощью острого камня и заостренных деревянных палочек.