Сокровища Рифейских гор
Шрифт:
Свой «путик»
У каждого мастера был свой определённый маршрут по одним и тем же деревням, называли его «путик».
В деревнях, где работало не одно поколение мастеров, их считали «своими». Хохолины красили в Зауралье у Кургана, Беловы работали около села Байкаловского, Корчагины — в Верхотурском уезде, Мальцевы — в Ирбитском…
В крупных сёлах, располагавшихся на тракте, работали известные мастера. Красильщики менее мастеровитые, менее сноровистые чаще меняли «путик», ездили всё больше по отдаленным деревням. Там крестьяне жили попроще, и были не так взыскательны к малярному
Тюменские живописцы называли себя крашельщиками (красильщиками), малярами, но некоторые выше держали свою марку, указывая в автографах — мастер.
Расписывали дома мужчины, но нередко им помогали и женщины. Иногда это были целые династии, передававшие своё ремесло из поколения в поколение.
Красильщики старались делать всё на совесть. Были правда, случаи, когда, решив проучить скупого хозяина, они «шахранили». Сделать «шахран» означало испортить работу, обмануть хозяина. И если уж красильщик сработал не лучшим образом, то «путик» менял.
Поэтому маляр, собираясь на промысел в новые места, всегда интересовался у того, кто уже бывал там — не нашахранил ли земляк? За халтурщиков никому краснеть не хотелось.
«Красили не для прибыли, а для хозяйской выгоды…»
Красильному делу начинали учить мальчиков девяти-десяти лет. Научиться приёмам кистевой росписи считалось делом не сложным: для этого достаточно было проработать один сезон. Однако, ловко «кистью махать» было недостаточно. Нужно было уметь варить олифу, растирать краски, ровно окрашивать большие поверхности. Только к шестнадцати-семнадцати годам ученики-подмастерья осваивали все тонкости красильного ремесла.
Вот тогда-то можно было сработать самостоятельно и на совесть, да поставить свой автограф и дату на стенке голбца.
Обычно красильщики подписывали только имя: « 1892 г. красил Кондратий Мальцов»; « 1882 г. дом красил Димитрий Федоровъ Хмельков», но попадаются и более пространные тексты: «Красили не для прибыли, а для хозяйской выгоды Василий Ильич и брат его Алексей Халевины 1899. Вят.»
Иногда делались надписи и на различной домашней утвари. Например, на лопатке прялки автограф красильщики не ставили, зато могли с обратной стороны вывести назидательное: « Девице — хорошую вицу, чтобы никуда не шла, сидела пряла».
Уральский «разбел»
Каким же образом расписывал мастер потолок и бревенчатые стены?
Избы и горницы расписывались по дощатой обшивке. Или — по брёвнам, но тогда пазы между брёвнами всё равно нужно было оклеить тканью или заделать рейками.
После выравнивания поверхности, очистки её пемзой, шпаклевки или оклеивания тканью на два-три раза делали окраску-грунтовку.
Писали мастера масляными красками, олифу использовали собственного приготовления. От качества последней сильно зависела прочность окраски, потому умение варить олифу из льняного или конопляного масла особо ценилось.
Трафарет в уральской домовой росписи почти не применялся, орнамент создавался сразу, «на глаз». Мастер макал пальцы в краску и…
Да-да, именно пальцами, по заранее подготовленному и высушенному фону — белому, голубому или оранжевому, — делалась «подмалёвка»: наносились пятна крупных цветов, бутонов, листьев, ягод, плодов. Только мелкие ягодки выполнялись без неё.
А вот отделку выполняли кистями, и каждая краска наносилась своей кистью.
Основной приём уральской росписи получил название «разбел» (или «разживка»). На кисть брали две краски: основную и, на кончике, — белила. Вращали кисть одним плавным движением, так, чтоб белила ложились по внешнему краю. Благодаря «разбелу» нижний слой краски эффектно просвечивал сквозь верхний.
Завершали роспись «приписки» — тонкие, изящные травки, чёрные или цветные.
Роспись, выполненная с «разбелом», немного напоминает иконописное изображение. Это не случайно. Короткие штрихи белилами поверх основного изображения давно использовались русскими иконописцами. Такие штрихи назывались пробела. (В зависимости от места расположения на иконе — на лике, или на одежде — мастера-иконописцы называли пробела либо «движками», либо «оживками», ведь они действительно оживляли рисунок, придавали ему движение.)
Вот красильщики и позаимствовали этот приём у иконников (тем более что многие из «маляров» выполняли и работы по украшению церковных интерьеров). Приём, однако, быстро видоизменился в народном духе: пробела, которые в иконе накладывали напоследок, наносились «одним махом» с основной краской.
В свою очередь, народные изобразительные мотивы проникали в уральскую икону: в виде узоров на одеждах святых, в виде орнаментов на иконописных теремах и палатах.
В Нижней Синячихе
Удивительные образцы уральской народной домовой росписи можно увидеть в музее-заповеднике деревянного зодчества в деревне Нижняя Синячиха Алапаевского района Свердловской области.
Благодаря усилиям создателя и первого директора этого музея, Ивана Даниловича Самойлова, сохранились экспонаты, которые неминуемо должны были со временем исчезнуть (как сгорели, были разобраны на дрова или просто закрашены-перекрашены хозяевами на новый лад многие их собраться). Они собраны, бережно отреставрированы и выставлены на всеобщее обозрение, чтобы радовать глаз и давать нам пищу для размышлений.
Глава восьмая
ТАГИЛЬСКИЙ БУКЕТ
Цветок с расписного тагильского подноса. У него плотный бутон с раскидистыми лепестками. Он окружён кудрявыми листьями и травками, словно волнуемыми лёгким ветерком.
Написанный свободной кистью, цветок этот напоминает росписи в старых уральских избах, «крашеных с цвяточком» — похожие цветы красовались на стенах и потолке, на обеденных столах и детских люльках, на расписных крышках сундуков, берестяных бураках, на дугах, коромыслах и прялках. И не удивительно — горнозаводская тагильская роспись основана на самобытном народном творчестве.